В сложной научной проблеме определения авторства песни «Священная война» — на этот раз мы говорим не только о тексте, но и о музыке — важнейшими являются следующие вопросы:
- роль и место двухдольных и трехдольных музыкальных размеров в песенном творчестве А.В. Александрова;
- типические музыкальные формы, которые использовал в своих песнях Александров;
- текстологическая и музыкально-аналитическая атрибуция той копии с записью мелодии песни, что принадлежит семье Боде;
- работа Александрова по совершенствованию мелодии песни, а также по её гармонизации и аранжировке для хора (в трёх вариантах: а) с сопровождением фортепиано, б) с сопровождением оркестра, в) для хора без сопровождения);
- вопрос о том, что в песне «Священная война» было сочинено сначала: — музыка или поэтический текст.
В соответствии с традицией советской военно-патриотической музыки 1920-1930-х годов в творчестве Александрова двухдольные маршевые размеры несоизмеримо преобладают над размерами трёхдольными. Можно сказать даже более конкретно — трёхдольные размеры встречаются чрезвычайно редко и лишь в двух, строго обусловленных сюжетами, случаях.
Один случай представляют собой избранные песни о советском морском флоте и военных моряках. В таких песнях Александров ориентируется на знаменитый вокальный дуэт 19 века композитора К.П. Вильбоа на слова поэта Н. Языкова «Нелюдимо наше море». Для обрисовки бурной морской стихии неизменно используется ритм жанра испанского танца болеро.
Другой случай представляют собой песни, связанные с образами Украины, причём такие произведения, как правило, являются не собственной музыкой Александрова, а его обработками украинских народных песен.
Музыкальная форма массовых песен и хоров Александрова в подавляющем большинстве случаев очень проста и на редкость однотипна — последование запева и припева, каждый из которых написан в форме музыкального периода.
Однако песня «Священная война», как уже говорилось, написана в трёхдольном размере торжественного полонеза и по строению представляет собой классическую двухчастную репризную форму, в высшей степени типичную именно для музыки дореволюционного периода.
Таким образом, данные научного музыкального анализа свидетельствуют об очень малой степени вероятности сочинения Александровым мелодии песни «Священная война».
Но всё же роль Александрова в донесении художественного образа песни до слушателей была существенно иной, гораздо более творческой и профессионально продуктивной, нежели роль Лебедева-Кумача.
Композитор существенно улучшил мелодию припева песни и с безупречным профессионализмом гармонизовал её. Такой род работы по усовершенствованию музыкальных сочинений дилетантов в истории музыки иногда можно приравнивать к собственно композиторскому творчеству.
В данной связи важно рассмотреть ту копию с нотной записью, которая в настоящее время хранится в семье Боде. Судя по всем текстологическим признакам, эта копия делалась чисто механически такими людьми, которые даже не знают нотной грамоты, и данное обстоятельство несомненно свидетельствует об истинности копии.
На листе бумаги, порой с бессмысленно механическими ошибками записана только мелодия и поэтическая строка подтекстовки. Ни гармонии, ни фактурного изложения аккомпанемента нет и наверняка никогда не было.
В нескольких местах есть мелкие и непринципиальные расхождения с нотным текстом Александрова, но что особенно важно — эти расхождения по их музыкально-типологическим признакам представляют собой не более позднее по сравнению с печатным изданием 1941 года упрощение песни (такое порой в истории музыки случается), а наоборот — более ранний вариант, который явно предшествовал изданным нотам.
То есть, эта система аргументов также свидетельствует в пользу авторства Боде, но одновременно говорит и о полной эстетической правомерности творческого вмешательства Александрова в структуру мелодики.
Едва ли не решающее значение для научной атрибуции авторства имеет вопрос о том, какой пласт художественного содержания был в данном случае изначальным, что было сочинено раньше — мелодия или поэтический текст?
Научное музыкознание накопило богатый опыт в аналитическом определении нескольких типов хронологического приоритета в соотношении музыки и поэзии.
Система доказательств здесь слишком профессионально специфична и сложна, но основные моменты могут быть представлены с достаточной ясностью для любого читателя.
Тип I. Слова сочинены поэтом раньше музыки, и композитор подстраивается под уже готовый текст, что заметно по отдельным элементам музыкальной структуры (характерный пример: стихотворение «Москва майская», положенное на музыку композиторами-братьями — Дмитрием и Даниилом Покрасс).
Тип II. Музыка сочинена композитором полностью раньше стихотворного текста, что откладывает свой отпечаток на обычную в таких случаях несколько умозрительную структуру стихотворения (характерный пример: песня Дунаевского «Марш весёлых ребят», для которой Лебедева-Кумача попросили написать стихи с совсем новым содержанием).
Тип III. Поэт представляет композитору эскизный проект песни, а после сочинения музыки дорабатывает стихотворный текст для его идеального согласования с законами избранной музыкальной формы (характерный пример: «Молодёжная песня» из кинофильма «Волга - Волга» с текстом Лебедева-Кумача и музыкой Дунаевского).
Тип IV. Музыка и стихотворный текст рождаются единовременно в неразрывном синтетическом единстве, что реально осуществимо только при объединении в одном лице поэта и композитора (характерные примеры: песни Галича, Окуджавы, Высоцкого).
Песня «Священная война» по всем поэтическим и музыкальным признакам принадлежит именно к IV синтетическому типу, причём такое научное заключение дополнительно подтверждается ещё несколькими весомыми факторами.
Важную структурообразующую роль в момент творчества сыграла «Мазурка» Глинки, что может быть доказано и мысленной подтекстовкой слов песни «Священная война» к ритму этой мазурки, и естественностью соединения мелодических интонаций мазурки с поэтическими текстом, и аналогичной двухчастной музыкальной формой.
А в качестве поэтического круга источников мы можем назвать особую область искусства, которая была совершенно чужда А.В. Александрову и очень близка А.А. Боде. Эта область русской камерной вокальной музыки середины и второй половины 19 века с обращением к текстам стихотворений на патриотически-религиозную или мистико-духовную тему. Образцом таких произведений может быть названо то стихотворение М.Ю. Лермонтова, которое было всем известно до революции и ныне тоже является хрестоматийным, но в атеистические 1920—1930-е годы его старались не публиковать и предпочитали о нем забыть. Обратим внимание на абсолютное тождество поэтического размера этого стихотворения (З-стопный ямб с чередованием дактилических и мужских окончаний) с песней «Священная война»:
В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучьи слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
В высшей степени показательно даже общее для двух стихотворений корневое слово «Святость».