Ради постройки электростанции навсегда ушёл под воду древний восточносибирский город. Его разнообразные памятники военного и церковного зодчества обладали и такими чертами, которых не знает архитектура Европейской России.
Медленно и спокойно перекатываются волны, с тихим шорохом набегая на песок. Не слышно ни голосов, ни скрипа повозок, ни уличного шума. Город ушёл под воду. Нет, не о временах далёких и нашествии Батыя, когда Китеж-град скрылся в Светлояр, идёт речь. Двадцатый век, развитый промышленный район Восточной Сибири — и народное сказание оживает, история повторяется. Древний город Илимск исчез, скрылся под водой во время строительства Усть-Илимской ГЭС.
На территорию нынешней Иркутской области русские казаки по официальным сводкам пришли в 1620-е годы. В 1627 г. атаман Максим Перфильев с сорока казаками дошёл до устья реки Илим и здесь смог получить ясак с илимских тунгусов. А всего три года спустя, в 1630 г., казачьим атаманом Иваном Галкиным был открыт удобный сухопутный путь из бассейна Ангары на Лену, ставший впоследствии главной трассой переправки грузов на север и получивший название «Ленский волок». И в этом же году на берегу Илима, там, откуда начинался Ленский волок, И. Галкин построил зимовье, которое благодаря важному местоположению вскоре превратилось в острог.
С 1649 г. острог стал городом и центром самостоятельного Илимского воеводства, в состав которого входила вся верхняя Лена до Чечуйского волока. С тех пор и до 1-й трети 18 в. Илимску предстояло играть в освоении края гораздо большую роль, чем Иркутску. Изначально важное значение его подкрепляется в сер. 17 в. ещё более весомым, для утверждения на завоеванных землях, сельскохозяйственным. Здесь впервые создаётся устойчивое земледелие и возникают десятки крестьянских поселений.
Илимский острог в 1640-е гг. представлял собой укрепление общей длиной 119,5 саженей с двумя башнями — проезжей, высотой в 3 сажени, и глухой в 2,5 сажени. Внугри острога находились: церковь, государев двор, где жил воевода, съезжая изба, таможенная изба, хлебные житницы, соболиный и соляной амбары, дом чёрного попа Филарета, тюрьма, атаманская старая изба и изба тюремного сторожа и воротника [1]. К 1651 г. острог был увеличен в длину на 18 саженей с переносом проезжей башни. В 1650-е гг. Илимский острог насчитывал 65 дворов, три из них занимали священнослужители.
В 17 в. вся территория Сибири по административно-церковному делению подчинялась Сибирской епархии, учреждённой в 1620 г., с кафедрой в Тобольске. Границы епархии с восточной стороны не были уточнены и постепенно расширялись с присоединением новых земель. В 1668 г. епархия, согласно постановлению собора архиепископов, собиравшемуся в Москве 17 июня 1667 г., была преобразована в митрополию [2]. Для успешной организации церковного управления на обширной территории Восточной Сибири были образованы особые административные звенья — десятины, подчинённые митрополиту. Десятины объединяли отдельные церковные благочиния и были изменчивы в своём составе — приходы часто переводились из одной десятины в другую. Глава десятины — «дееятинник», который вёл церковные дела и собирал дань, назначался непосредственно тобольским митрополитом. В 1680-е гг. Илимск входил в Даурскую десятину, возглавляемую сначала сыном боярским Алексеем Беляевым, а затем игуменом Селенгинского Троицкого монастыря Феодосием [3]. В 1695 г. Илимский острог был переведён в Якутскую десятину под начало Василия Аврамьева [4] (позже Ивана Маслова). При учреждении Иркутского викариатства в 1706 г. Илимск был оставлен в ведении Тобольской митрополии: «А < . . .> Якутский и Илимский городы с уезды <...> хотя и в Иркутской провинции обретавшиеся, обаче благословенных ради вин в команду сея духовныя паствы определены не были» [5]. Вероятно, в это время была учреждена Илимская десятина. Только в 1731 г. храмы северных территорий края, в том числе и Илимские, были переданы в состав недавно учреждённой Иркутской епархии.
Недостаточность делопроизводственных материалов 17 в. о церковном строительстве в Восточной Сибири не позволяет подробно осветить вопрос об административно-церковном управлении Илимским краем и порядке возведения здесь храмов. Архивы церквей и исходящие документы от устроителей храмов не сохранились. В нашем распоряжении имеется единственный источник — собрание древних церковных грамот Восточно-Сибирского края, изданное архимандритом Мелетием в Казани в 1875 г о д у [6]. Из 92 грамот 17 столетия 14 относятся к построению или освящению новых храмов. Структура грамот на протяжении полувека (с 1653 по 1701 г.) не изменяется, что свидетельствует о постоянстве в управлении и позволяет предположить следующий порядок постройки храма. В митрополию поступал а «челобитная», которая исходила либо от «всяких чинов людей», либо от «чёрного попа с братией». Причём в первом случае ходатайствовали о строительстве церкви в остроге или другом населённом пункте, а во втором — об образовании монастыря или пустыни (скита) . Встречались прошения и от частных лиц с просьбой разрешить построить храм или часовню по «обещанию», причиной служило обычно спасение от гибели. В челобитной указывалась дата прошения, от чьего имени подаётся, в честь какого святого или праздника предполагается строить церковь, а также наличие приделов. Таким образом, процедура получения разрешения на строительство в 17 в. была крайне проста; она начала усложняться только с 1-й трети 18 в., когда потребовалось сообщать данные о приходе, количестве дворов, на чьих землях и за чей счёт будет возводиться храм. Главная же сложность была в сообщении между митрополией и приходами. Чертежи местностей и маршруты от Енисейского острога вверх до Ленского волока были составлены уже в 1640 г. [7], но наезженных дорог ещё не было и продвигались в основном но рекам и волокам. В сер. 17 в. только путь от Енисея до устья р. Куты (приток Лены), по определению «росписи» якутского воеводы II. Головина, занимал не менее 62 дней, а воевода Василий Пушкин в 1645 г. на передвижение от Енисейска до Ленского волока, потратил 13 недель [8].
По завершении строительства храма в митрополию вновь отправлялось прошение уже с ходатайством об освящении церкви. В ответ митрополит Тобольский и Сибирский посылал грамоту с указанием провести дознание — с чьего позволения устроена церковь, и при наличии разрешительных грамот благословлял освятить новый храм. Из центра отправлялись миро, масло и освященный архиереем антиминс.
Первая церковь в Илимском остроге была построена в 1645 г. Посвящена она была Спаса Нерукотворного Образу (такое посвящение имели 40% первых острожных храмов на территории современной Иркутской обл.). Возможно, до устройства Спасской церкви в остроге имелась часовня, которая могла размещаться над проезжей башней, подобно часовне, сохранившейся до наших дней и перевезённой в музей под открытым небом «Тальцы» (о которой речь пойдет ниже).
Исторические данные свидетельствуют: несмотря на то, что церковь была одним из главных сооружений острога, к её возведению русские первопроходцы обычно обращались не сразу — например, первая Илимская церковь была построена лишь спустя 15 лет после основания острога, Иркутская Спасская — через 12 лет. Один из первых исследователей истории распространения христианства в Восточной Сибири священник П. Громов в 1868 г. объяснял это трудностями освоения нового края и особенностями, связанными с постройкой церкви: «Первые основатели, имевшие в руках топоры и под боком лес, могли срубить церковное здание, но за всем остальным, что нужно для православного храма, и за иконами, и за ризницею, и за утварью, и за свечами, и за мукою, и за церковным вином, не говоря о колоколах, они должны были обращаться к правительству, которое не находило возможности одолеть трудностей, главным образом заключавшихся в неустройстве дорог» [9]. Кроме того, как отмечалось выше, много времени уходило и на получение благословенных грамот из Тобольской митрополии.
Поэтому обычно население острогов обращалось к издавна известному приёму — устройству часовен в надвратных крепостных башнях. Надвратный храм или часовня, своеобразный тип культового здания, возник в глубокой древности ещё в эпоху Киевской Руси. Необходимость укрепления ворот как наиболее уязвимого места крепости обеспечивалась (помимо устройства особых фортификационных приспособлений) ещё и обращением к защите божественных сил. В 15-16 вв. в центральных областях России эта традиция была утрачена, но в Сибири она удерживалась вплоть до кон. 17 в. [10].
В 1666 г. 24 июля Илимский острог почти полностью выгорел, сохранилась лишь ветхая башня да фрагмент стены. Год спустя, в 1667 г., воеводой Оничковым был заложен новый острог на другом, более удобном месте, отстоявшем на 655 саженей от старого. Новый острог имел укрепление из тыновых брёвен общей длинной 319 саженей [11] и 8 башен (из них 3 проезжие).
Проезжие башни были устроены в острожных стенах: с западной стороны, при въезде по дороге из Енисейска — Спасская; с южной, выходившая к р. Илиму, — Богоявленская; и с восточной, обращенная к месту старого острога, — Введенская. Все они имели во втором ярусе над воротами часовни, устроенные «на свесе», в виде небольших консольных закрытых объёмов: в Спасской башне были две часовни — наружная во имя Спаса Нерукотворного Образа и внутренняя во имя Одигитриевской иконы Божией Матери, в Богоявленской — наружная Знаменская, во Введенской — наружная Николая Чудотворца. Из построенного воеводой Оничковым острога сохранилась одна Спасская башня, восстановленная в иркутском музее под открытым небом.
Спасская проезжая башня, заложенная 21 июля 1667 г., была первой постройкой нового Илимского острога: «Снаружи за острогом часовня — у той башни на свесе, часовня вершена бочкою, а на верх бочки маковица с крестом, опаяно белым железом, а бочка и маковица обита лемехом. В часовне в киоте образ нерукотворного Господа нашего Исуса Христа. На киоте написаны дванадесятые праздники. Сверху киота во главе — образ Знамения пресвятые Богородицы. Да на часовне в бочке написано отечество. Да в остроге у той же башни другая часовня на свесе, крыта на обе стороны. В часовне образ пресвятые Богородицы Одигитрией. Ход в часовню из острогу по лестнице» [12].
Сейчас Спасская башня представляет собой квадратный в плане сруб, сложенный из 30 венцов сосновых брёвен диаметром 20-25 см. По периметру башни, на выпусках двух верхних венцов основного сруба, устроен аблам из 8 венцов. Сруб завершён четырёхскатной кровлей со смотровой вышкой, крытой колпаком. С западной (наружной) стороны — навесная часовня, покоящаяся на помочах, выпущенных из перекрытия. Она завершается бочкой, покрытой лемехом с тесовыми полицами. Над бочкой луковичная главка на тонкой шейке, обе покрыты лемехом. При реставрации вторая часовня (обращенная внутрь острога), была перестроена в рундук с наружной лестницей под односкатной кровлей. В интерьере башня разделяется на три яруса сплошными бревенчатыми накатами, каждый на трёх матицах. Ярусы соединяются крутыми внутренними лестницами. Второй ярус освещается двумя небольшими косящатыми окнами. В стенах, рубленных в лапу, имеются отверстия для стрельбы. Общие размеры постройки в плане 7,8 х 7,2 м.
Илимские часовни внутри острожных башен почитались в народе вплоть до кон. 19 в.; современники упоминали, что «в них до сих пор сохраняются местночтимые иконы Спаса Нерукотворного и Святого Николая и другие, отчего и самые башни носят названия Спасской и Никольской» [13].
Через год после переноса острога на новое место, то есть в 1668 г., в нём, согласно донесению воеводы Оничкова в Сибирский приказ, уже стояла новая Спасская церковь. Сохранились два её изображения: первое было выполнено в 1703 г. в виде чертежа, приложенного к подробной описи Илимского острога [14]; второе — представлено на офорте М.И. Махаева с рисунка Люрсениуса, 1740-х годов [15]. На чертеже четвериковая храмовая часть завершалась пятью установленными на объёмы главами, которые условно изображены полукруглыми. Очевидно, такое начертание соответствует покрытию бочками. Вид церкви на панораме Илимска позволяет считать, что храм завершали крещатые бочки с более крупной центральной главой над средокрестием. С запада к храму примыкала равная ему по ширине, но более низкая трапезная (на панораме закрыта тыновыми стенами), которую с западной и северной сторон огибала паперть.
Подробное описание острога, относящееся к 1703 г., дополняет эти сведения: «А в том остроге церковь во имя нерукотворного образа Господа нашего Исуса Христа, с пределы. Церковь рублена четвероугольная, стопою. К церкви прирублена трапеза; стены трапезы 6 сажен печатных. Церковные стены и с олтарями 5 сажен. Вершина церковь по каменному, на четырёх бочках. На церкви 5 глав. Средняя глава и кресты опаяны белым железом. Стоит церковь среди острогу, от горной стены 17 сажен, а от береговой стены 18 сажен бес четверти» [16]. Церковь была трёхпрестольная с главным престолом во имя Спаса Нерукотворного Образа и двумя приделами: Рождества Богородицы и Алексея Человека Божия [17]. Приделы, вероятно, размещались в трапезной.
К югу от Спасской церкви, в 5 саженях от Богоявленской проезжей башни, стояла колокольня «рубленная, осьмиугольиая; вершина шатром, вышиной с крестом 15 сажен печатных» [18]. На колокольне было четыре церковных колокола и ещё «колокол великих государей жалованья, тобольской присылки, весом 5 пуд» [19]. Кроме того, внутри острога напротив гостиного двора имелась ещё одна часовня с одной главой, обитой лемехом. В часовне было «написано дольное распятие Господа нашего Исуса Христа» [20]. Согласно археологическим раскопкам 1971-1975 гг., именно здесь, в западной части острога, находилось кладбище [21] , и, вероятно, часовня была кладбищенской.
К нач. 18 в. внутри Илимского острога, площадь которого едва достигала трёх гектаров, находилось немало построек духовного ведомства — соборная церковь, четыре часовни в острожных башнях, одна отдельно стоящая часовня и колокольня. Кроме того, в посадской части города находились две церкви - Введенская и Казанская — и три часовни: первая — вниз по Илиму, в месте, где начинался Ангарский волок на Большую Мамырь, и ещё две с восточной стороны острога по зимнему и летнему Ленскому волоку. «В одной часовне написано распятие Господа нашего Исуса Христа, а в другой часовне крест деревянной, неписаной» [22]. Ещё одна Предтеченская церковь стояла в семи верстах от Илимска на «поповской» заимке. Весь город Илимск с острогом и посадской частью был вытянут узкой (шириной менее 100 метров) полосой вдоль правого берега реки примерно на 2 км. и насчитывал по описанию 1703 г. 103 двора. Таким образом, Илимск в нач. 18 в. занимал одно из первых мест среди населённых пунктов Приангарья по насыщенности постройками православного культа.
Храмы Илимска, построенные в 17 в., сохранялись до нач. 20 в., и в их архитектуре отражались древнейшие самобытные черты народного зодчества. Нам неизвестно, как выглядела первая церковь, построенная в старом сгоревшем остроге в 1645 г., но все последующие культовые постройки острога, возведённые в 17 в., при различном объёмно-планировочном решении завершались живописными венчающими частями, которые имели в основе общую бочкообразную форму. Но интересно не столько наличие покрытия в виде бочки, сколько характер интерпретации этой формы, делающий постройки неповторимыми и легко узнаваемыми. Илимская соборная Спасская церковь (1667—1668) была увенчана крещатыми бочками; Спасская часовня в одноимённой проезжей башне (1667) и Казанская церковь (1679) завершались каждая одной крупной бочкой, придающей постройкам скульптурность. Во Введенской церкви (1673) бочка с двумя главками выступала уже как отдельный элемент кровли над небольшим четвериком, в результате чего завершение храма получило совсем другое, более декоративное звучание.
Покрытие бочками применялось в Восточной Сибири только в 17 — нач. 18 в. Ареалы распространения подобных храмов проследить довольно сложно из-за почти полной утраты самих объектов, а также неполноты историографических документов. Всего на сегодняшний день нам известны лишь единичные постройки; кроме вышеперечисленных илимских храмов крещатыми бочками завершались: соборная церковь Селенгинского Троицкого монастыря (1690), Иркутская Владимирская (1718) и Верхоленская Богоявленская (1718) церкви.
Предполагается, что Казанская и Введенская церкви Илимска были перестроены из бывших часовен. Обычай устраивать церкви из часовен был известен издавна и сохранялся на территории Иркутской епархии вплоть до нач. 20 в. Возможно, имели место два варианта такого переустройства: путём прируба с восточной стороны часовни алтарной части, или же пристройкой с западной стороны кафоликона с использованием объёма бывшей часовни в качестве алтаря.
Первое известное упоминание о пристройке алтаря к существующей часовне относится к 1697 г.: «в Оёкском селении, из бывшей здесь часовни устроена первая деревянная церковь» [23]. В Кежемском и Темлюйском селениях по разрешению иркутского епископа Иннокентия Неруновича в 1735 г, к существующим там часовням были прирублены алтари [24]. Очень любопытные сведения приводятся в летописи Тарбагатайской церкви — жители этой заимки, в которой было 15 дворов, решили построить часовню «таким манером, чтобы можно было впоследствии прирубить к ней алтарь и обратить её в церковь» [25]. Следовательно, в отдельных случаях строительство часовен изначально предполагалось первым этапом устройства церкви путём последующей прирубки с восточной стороны обьёма алтаря.
В другом варианте, который, видимо, имел место при перестройке вышеназванных илимских храмов, исходным звеном будущего храма становился алтарь, устроенный из часовни. Теперь уже не с восточной, а с западной стороны прирубали новый, более обширный обьём кафоликона. Основанием для такого предположения послужила своеобразная особенность композиции Казанской и Введенской церквей — выразительная венчающая часть расположена здесь не над основным объёмом, как это обычно имеет место в культовом зодчестве, а над алтарём. Возможно, первоначально они возводились как часовни и венчались навершием в виде бочки. Впоследствии в этом объёме устраивался алтарь, а с западной стороны прирубался более скромный по силуэту кафоликон и трапезная.
Казанская церковь стояла вне стен Илимского острога, неподалёку от проезжей Спасской башни. Согласно клировым ведомостям, она была построена в 1679 г. илимским соборным попом Петром Максимовым [26], но некоторые косвенные данные позволяют допустить более раннюю дату её основания [27]. Предполагается, что она была первоначально заложена в 1660-е гг. как часовня, а в 1679 г., после пристройки с западной стороны обширного объёма, была освящена как церковь.
Казанская церковь обладала уникальной объёмно-пространственной композицией, главенствующую роль в которой играл динамичный и выразительный повышенный сруб алтаря. На фотографиях нач. 20 в. это одноэтажная деревянная постройка с компактным квадратным срубом (примерно 7,5 х 7,5 м) под двускатной кровлей, где размещался собственно храм, и восточным выступом (на 3,5 м) алтаря. Алтарная часть гораздо выше храма, кроме того, она завершалась живописным бочечным покрытием с широкими полицами на повалах. Бочку венчала одна главка, крытая лемехом. Постройка имела 12 окон, в половине из них вместо стёкол стояли рамы со слюдой в железных окончинах.
Внутри устройство Казанской церкви было необычно. У самого алтаря возле клиросов была поставлена стенка в виде ширмы, которая выделяла пространство, называемое воеводским местом, предназначенное для воеводы и членов его семьи. Здесь по обеим сторонам двери стояли скамьи для сидения. Двумя продольными перегородками храм делился на три части. Перегородки представляли собой четыре рамы с укреплёнными в них древними иконами, написанными на холсте и прочно наклеенными на доски. Такие же иконы на холсте, но без досок, были укреплены на потолках алтаря. По преданию, во время богослужении молящиеся занимали определенные части храма соответственно своему полу и возрасту: справа от входа в храм становились старцы, слева — старицы, среднюю часть занимали люди среднего возраста. Стены внутри церкви были тёсаны, не крашены и не белены. Храм был холодным (не имел печи) и предназначался только для летнего богослужения. Снаружи все стены во 2-й пол. 19 в. были обшиты гладкими досками.
Современная реставрация Казанской церкви в музее деревянного зодчества <Тальцы> предлагает довольно спорный вариант воссоздания первоначальных форм. Поскольку документальные и фактические данные отсутствуют, реконструкция памятника может иметь и другие варианты.
Наиболее вероятными нам представляются два из них. Первый отражает облик часовни клетского типа. Почти квадратный в плане сруб в уровне 15-го венца делился на две части: меньшая западная часть перекрывалась двускатной кровлей, а большая восточная поднималась вверх с повалом ещё на 8 венцов и завершалась бочкой. Три верхних венца основного сруба выступали с западной стороны в виде помочей. По остаткам конструктивных деталей западной стены сруба предполагается, что над входом был устроен залобник, наподобие тех, что до сих пор встречаются в архаичных конструкциях амбаров. Так же выпущены были с западного торца два нижних венца, на них был устроен помост с крылечком.
Второй вариант реконструкции воссоздаст внешний вид постройки, обращенной в церковь. Неполнота документальных сведений не позволяет сегодня ответить на все вопросы. Например, в источниках встречаются различные толкования более позднего пристроя. Точных данных о времени пристройки не обнаружено, но конструктивные особенности и детали (рубка с повалами, небольшие окна) свидетельствуют о близости по времени к возведению основного объёма. В одних источниках он именуется трапезной, разделённой на три части для молящихся, но тогда кафоликон занимал лишь небольшое пространство менее 1,5 метров шириной, что маловероятно. В других пристройка именуется храмом. Более правдоподобной кажется версия, что западный объём был предназначен под храм, трапезной же при церкви не было. Этот новый объём был пристроен в одну высоту с прежним срубом, но превышал по ширине часовню. При этом западная стена была разобрана, но брёвна торцовых помочей сохранились и в интерьере разделили храм на три продольные части. Окно в северной стене было расширено до дверного проёма. Иконостас установили в уровне верхнего торцового переруба основания бочки, небольшое повышенное пространство перед ним обратили в солею и, согласно преданию, использовали под воеводское место. Вместо киотов по сторонам поставили перегородки (ширмы) — дощатые внизу и решётчатые в верхней половине. Снаружи по северному и южному фасадам двускатная кровля храма доходила до конца алтаря, и под ней были устроены галереи. С западной стороны во всю ширину храма имелась паперть под односкатной кровлей.
Другой древнейшей постройкой Илимска была Введенская церковь (не сохранилась). Точная дата её строительства также не установлена. Клировые ведомости относят её основание к 1696 г., но на карнизе под главою храма имелась малоразборчивая надпись, свидетельствующая о возведении церкви в 1673 г.: «лета 7181 (1673) построена сия церковь при Царе Алексее Михайловиче» [28]. Церковь стояла на месте первого сгоревшего острога, у ручья, от которого начинался Ленский волок. «На той площади церковь во имя Введения пресвятые Богородицы с пределом, да у той же церкви два колокола малых. А священника нет. В государские праздники бывает в службе илимский соборный поп Петр Максимов. А от той церкви вверх по Илиму реке вошел из горы ручей» [29].
Введенская церковь относилась к клетским храмам, но сё также можно причислить и к ярусным. Она занимала среднее положение между этими типами построек и являлась прообразом более поздних многоярусных храмов. Высокий основной четвериковый сруб с алтарём и пониженный прируб трапезной были перекрыты каждый пологими двускатными кровлями. Над восточным объемом возвышался малый четверик, завершенный бочкой, ориентированной по оси юг-север и увенчанной двумя одинаковыми главками. Двуглавие храма означало наличие двух приделов: один во имя Введения Богородицы, другой — Николая Чудотворца. Главки и их стройные круглые шейки были покрыты лемехом. Вдоль боковых фасадов трапезной размещались крытые галереи. Небольшие косящатые окна имели ещё в нач. 20 в. слюдяные оконницы. Церковь была длинной 9 саженей 2 аршина, шириной 4 сажени 2,5 аршина [30]. Стены её были сложены из массивных брёвен, рубленных с остатком. Необычно устройство кафоликона и алтаря в одном объёме, сложенном едиными венцами. Прием устройства деревянных безапсидных церквей (с невычененным в наружном объёме алтарём) ведёт своё начало с древнейших времён зарождения христианства, когда создавались домовые церкви с выгороженным в жилом помещении алтарём [31]. Возможно, Введенская церковь восприняла эти древние традиции независимо от церковных указов, поскольку известно, что ещё в 1660-е гг. архиепископ Сибирский и Тобольский Симеон строго предписал, что алтари у церквей должны быть только прирубленными, «а не в одной стопе с храмом» [32]. Допускается также, что церковь была преобразована из крупной часовни, объём которой разделили на храм и алтарь, а с западной стороны прирубили трапезную.
Во Введенской церкви долгое время сохранялся древнейший способ отопления по-чёрному. В Сибири «холодные» храмы предназначались только для летнего богослужения, а в зимний период не использовались. Чаще же строились «тёплые», или зимние храмы, в которых служба могла совершаться круглый год. Система отопления таких церквей была различной; обычно в деревянных храмах печь устанавливалась в трапезной, топка же была обращена в притвор. Но известен и другой, более древний способ обогрева — топка по-чёрному. В храмах Приангарского региона такой прием использовался повсеместно вплоть до сер. 18 в. При посещении в 1756 г. иркутским епископом Софронием епархии было отмечено, «что в некоторых святых церквях сделаны печи чёрные, отчего св. образа алтаря, храма и трапезной весьма закоптились» [33]. Софронийпредписал немедленно переделать все чёрные печи на белые «и трубы вывесть на верх кровли храма, а чёрных печей отнюдь-бы не было под строгим, ежели где впредь усмотрится штрафом».
Введенская церковь также первоначально отапливалась по-чёрному. Храм отделялся от трапезной капитальной стеной с дверью и крупными проёмами по её сторонам. Печь размещалась под полом и не имела трубы, во время топки дым шел в трапезную, наглухо закрытую в это время от храма. В верхней части стены было прорублено окно, через которое дым выходил наружу. Стены трапезной были чёрными, лоснящимися от копоти. После топки печь «куталась»; открывались двери и специальные проёмы между трапезной и храмом, и таким образом нагревалась вся церковь. Позже, вероятно в 19 в., возле северной стены трапезной была установлена глинобитная русская печь.
Иконостасы обоих приделов были простой столярной работы «в два става» (яруса). У клиросов располагались массивные деревянные восьмиконечные кресты до двух саженей высотой. Согласно народному преданию, одни из крестов был сделан «на корню» по желанию воеводы Л. Змеева. Основание креста действительно было зарыто в землю и выходило в храм из-под пола. Летописи отмечают, что все иконы в церкви были древние, написанные на холсте и прочно наклеенные на доски.
Несмотря на близкое время возведения, Введенская церковь значительно отличалась от Казанской. В ней более отчётливо прослеживается связь с крестьянским жилищем. Фактически основа её структуры — крупная четырёхстенная изба с выгороженным изнутри алтарём. Кроме того, Введенскую церковь существенно отличает наличие обширной трапезной, что свидетельствует о более активной роли этого храма в общественной жизни Илимска. Возникновение и широкое распространение церковных трапезных в 17 в. объясняется использованием их в качестве общественных центров сельских волостей, что потребовалось в это время из-за усиления деятельности крестьянских общин. Важная черта, разнящая между собой эти два древних илимских храма, — различное соотношение между наружными объемами и используемым внутренним пространством. В Казанской церкви такое пространство (в алтарной и частично храмовой части) занимало только третью часть от наружного объема, что характерно для древнерусского деревянного культового зодчества. Во Введенской церкви, более приближенной к крестьянскому жилищу, внутреннее пространство соответствовало основному четвериковому срубу.
Таковы были первые храмы Илимска, своеобычная архитектура которых не нашла продолжения в последующие столетия.
Введенскую церковь разрушили в 1949 году. Казанская церковь и Спасская острожная башня уцелели, их перевезли и восстановили в иркутском музее под открытым небом «Тальцы».
1. Шерстобоев В.II. Илимская пашня. Т.1. Иркутск, 1949. С.38.
2. История Сибири. Часть II. Период с 1660 г. до воцарения Императрицы Елизаветы Петровны /Сост. по данным, представленным Полным Собранием Законов и актам Петровского царствования В.К. Андриевичем. С-Петербург, 1889. С. 323.
3. Древние церковные грамоты Восточно-Сибирского края (1653-1726) и сведения о Даурской миссии, собранные Архимандритом Мелетием. Казань, 1875. С.15-18.
4. Там же. С.53, 76.
5. Громов П. Начало христианства в Иркутске. Иркутск, 1868. С. 16.
6. Древние церковные грамоты ...
7 Щеглов И.В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири Сургут, 1993. С.71.
8 История Бурят-Монгольской АССР. Т.1 /Под ред. Окладникова А.П. Улан-Удэ, 1951. С.141.
9. Громов. Указ. соч. С. 5.
10. Выголов В.II. Архитектура Московской Руси с середины XV в. М., 1988. С.157.
11. В документах, относящихся к 18 в., указывается различная длина острожных стен: от 284 саж. до 333 саж.
12. Шерстобоев. Указ. соч. С.44—45.
13. Иркутские епархиальные ведомости. Прибавления. 1883. № 5. С.73.
14. Шерстобоев. Указ. соч. С.44. РГАДА. Сибирский приказ. Кн. 1372. Л . 888-900.
15. Алексеева М.А. Собрание российских и сибирских городов. Серия гравюр XVIII в. // Сообщения Государственного Русского музея. Вып. VIII. Л., 1964.
16. Шерстобоев. Указ. соч. С.48.
17. Овчинников М. Отчёт о командировке в г. Киренск для осмотра архивов // Труды Иркутской ученой архивной комиссии. Вып.З. Иркутск, 1916. С.353.
18. Шерстобоев. Указ. соч. С.48.
19. Там же. С.43.
20. Там же. С.49.
21. Василевский Р.С, Молодин В.И., Седякина Е.Ф. Исследования Илимского ост|юга // Древние культуры Приангарья. Новосибирск, 1978. С.225-226.
22. Шерстобоев. Укал. соч. С.58.
23. РГИА. Ф.799. Оп.15. Д.861. Л. 7-8 ; ГАИО. Ф.50. Оп.1. Д.7007. Л.З.
24. Иркутские епархиальные ведомости. 1878. № 27. С.304—305.
25. ГАИО. Ф.50. Оп.1. Д.7493. Л. 3-3 об.
26. Сизой М. Заштатный город Илимск, его древние памятники некоторые черты из его прежней церковной жизни, достойные упоминания // Иркутские епархиальные ведомости. Прибавления. 1883. № 4; Савватеев Н. Описание древних храмов, церковной утвари и башни, находящихся в заштатном городе Илимске // Иркутские епархиальные ведомости. Прибавления. 1915. № 11. С.406-409; Щуцкий М.М. Исторические святые в часовне Иркутской казачьей сотни. Иркутск, 1913. С. 122-123; Известия императорской археологической комиссии. Вып.50. С.-Петербург, 1913. С.129-130; Серебренников И. И. Памятники старинного деревянного зодчества Иркутской губернии. Иркутск, 1915. С.7; РГИА. Ф.799. Оп.15. Д.861. Л.5.
27. Некоторые из исследователей считают её очень древней. Например, М. Овчинников, обследовавший архивы церкви в 1916 г., приводит дату построения 1636 г. — до пожара, в котором выгорел первый острог. (Труды Иркутской ученой архивной комиссии. Вып. З. Иркутск, 1916. С.350.)
28. ГАИО. Ф.50. Оп.1. Д.14829. Л.32.
29. Шерстобоев. Указ. соч. С.58.
30. Размеры церкви в документах приводятся различные, здесь используются на наш взгляд более достоверные.
31. Орфинский В. П. Народное деревянное культовое зодчество Российского Севера: истоки развития // Народное зодчество. Сборник научных трудов. Петрозаводск, 1992. С.40.
32. Древние церковные грамоты ... С.5,6.
33. Иркутские епархиальные ведомости. 1898. № 17.