Домик Петра I в Заандаме

Симпатию и интерес к русскому царю-плотнику жители Северной Европы пронесли через три века, до самого конца 20 столетия. К сожалению, этот момент совпал с угрозой закрытия замечательного музея в голландском городе Заандаме. Музей был устроен в домике, где Пётр I жил в августе 1698 года, а через несколько лет посетил вновь.

В западном части голландского городка Заандам (Саардам)* , что расположен к северу от Амстердама, находится крошечный музей «Домик Петра I» — место паломничества советских, а теперь российских людей. Все голландские «русские», а именно: русские, евреи, грузины, армяне, калмыки, украинцы, прочие представители некогда могучей Советской империи; слависты (переводчики, преподаватели и студенты славистики нидерландских университетов) и даже индонезийские и афганские беженцы, учившиеся в СССР, а теперь проживающие в Голландии, называют между собой этот музей просто «Домиком».

Домик — явление уникальное. Именно явление, а не просто музей или ценный памятник архитектуры. Это хороший пример и наглядное объяснение термина «культурное наследие». Уникальность его заключается не столько в редкости музейных экспонатов или причудливости архитектурных форм и деталей деревянной постройки 30-х годов 17 века, окружающего её деревянного каркаса и кирпичного футляра конца 19 века, сколько в его посетителях, связанных с ними и с самим Домиком событиях, в слухах и легендах о нём и его обитателях, а также в российско-голландских

страстях, разгоравшихся из-за него на протяжении последних 300 лет. Об этом я и хотела бы поведать в своём рассказе.

* Восьмой по численности населения город Нидерландов.

 

В последние 15 лет в Домик ходят попить чаю, поболтать по-русски, познакомиться или познакомить со своей русской пассией, либо уже женой, либо даже тёщей, Поплакаться на нелёгкую эмигрантскую долю, на «проклятых скупых голландцев» и «их тарабарский язык», обсудить последние новости из России.

В уик-энды экскурсионные автобусы доставляют в Домик группы российских туристов, а в будни сюда забегают стайки заандамских школьников, заполняющих анкеты по краеведению*. Иногда, бывает, заедет какой-нибудь фольклорный коллектив из России и в качестве благодарности за интересно проведённую экскурсию исполнит что-нибудь из своего гастрольного репертуара, после чего одни восхищаются и всем увиденным, и хорошей акустикой, а другие возмущаются состоянием «бедного покосившегося Домика», «невнимательностью и скупостью голландских властей» и, кстати, «отвратительной акустикой».

Голландские пенсионеры с порога начинают говорить о своём праве на скидку. Хранитель вежливо объявляет, что цена входного билета всего 2 гульдена 50 центов для взрослых и 1,50 для детей. Немного поворчав и вспомнив, что 50-60 лет назад вход в этот музей был бесплатным или стоил 10 центов, они всё же расплачиваются и начинается экскурсия.

Деревянный домик состоит из двух комнат. Поднявшись по ступенькам, вы попадаете в комнату с камином, вернее, с открытым очагом, стена за которым выложена голландскими изразцами 17 в. с изображением ремёсел того времени**. Рассматривая их, поражаешься, как хорошо они сохранились.

Второй любопытной деталью интерьера этой комнаты является альков длиной 1,7 м. Сразу возникает вопрос: «А как же там помещался Пётр?» — ответ: «Как все, полусидя». Ведь в то время считалось вредным и даже опасным спать лёжа.

 

* В подобных анкетах встречаются вопросы о местных достопримечательностях, а также связанных с ними событиях и лицах, в том числе о Петре I.

** Подобные изразцы, как правило, тематические — с изображением различных типов кораблей, предметов домашней утвари, мельниц, домашних животных, ремёсел, сортов тюльпанов и проч. По цвету серии изразцов тоже могут отличаться и бывают либо с сине-голубым, либо с сиреневым рисунком на белом фоне.

 

В этой комнате имеется даже «Красный уголок», как называют его в шутку между собой русские гиды. Это может показаться странным, но именно он производит самое сильное впечатление на голландцев. Здесь хранятся различные сувениры-дары — флажки, значки, матрёшки, деревянные и каменные фигурки, медальки, — которые в большом количестве везли с собой за границу советские туристы и делегации. Имеется здесь и деревянная ложка, подаренная знаменитым клоуном Олегом Поповым, пользующимся в Голландии, пожалуй, ещё большей популярностью нежели М. Горбачёв.

Среди экспонатов второй комнаты особый интерес представляет комплект дубовой мебели — стол и два треугольных стула. Считается, что Пётр приобрёл эту мебель сам, поскольку её добротность не соответствует скромному духу жилища. Треугольная форма стульев обусловлена их функциональным назначением: это специальные стулья для бесед, так называемые «разговорные стулья» (praatstoelen). Сидели на них во время разговора задом наперёд, как бы верхом, облокотясь обеими руками на верх спинки.

На одной из стен висит большой портрет 1839 г. работы голландского художника П. Портмана, изображающий Петра на одном из «разговорных стульев» за разбором кораблестроительных чертежей. На этой же стене — изображение домика в его первоначальном виде.

На противоположной стене помещена небольшая картина: заанская судоверфь 17 в. Любопытна она тем, что выполнена маслом на деревянной доске, состоящей из двух частей. Рядом с ней — картина, изображающая Петра за плотницкой работой. В качестве комментария под ней помещены строчки М. Ломоносова:

 

То академик, то герой,

То мореплаватель, то плотник,

Он всеобъемлющей душой

На троне вечный был работник.

 

Правее висит копия очень любопытного архивного документа — уведомления заандамского налогового инспектора 19 века. Гласит оно примерно следующее: сие уведомление направляется Государю Всея Руси Александру III в том, что он не уплатил земельный налог на принадлежащую ему недвижимость (т. е. Домик) на территории Королевства Нидерландов. В конце говорится, что Александру III надлежит выплатить сумму налога, а также пени в размере 5 центов. Так история, происшедшая с Александром III (получившим Домик 23 ноября 1886 г. в дар от Вильгельма III), учит новых русских быть осмотрительней с приобретением или получением в дар недвижимости за границей.

В углу комнаты помещена икона конца 19 — начала 20 века — образ Спасителя в терновом венце. Надо сказать, посетители часто ставили меня в тупик вопросами об этой иконе. Русские, далёкие от религии, почти всегда спрашивали, почему в музее висит портрет М. Боярского. Подобным же образом осведомлённые в области религии голландцы интересовались, что тут делает портрет Г. Распутина.

Все стены и даже богемское зеркальное стекло окошек буквально испещрены надписями. Одна из самых старых относится к 1770 г. К концу 19 века на стенах и окнах не осталось свободного места, и посетители стали расписываться поверх существующих надписей, которые уже сами по себе представляли историческую ценность. Среди особо ценных автографов — подпись графа М.И. Кутузова, посетившего Домик в 1868 г., и Наполеона Людовика, короля Нидерландов, побывавшего здесь в 1811 г.

В 1900 г. при входе в Домик появилась табличка на русском и голландском языках: «Нельзя расписываться на стенах и окнах», причём в голландском варианте это выглядит так: «Просьба не писать, не царапать и не вырезать имена на стенах, дверях и окнах». Но всё же после посещения Домика некоторыми непослушными особами хранители то и дело находили новые надписи.

В 1917 г. было решено завести Гостевую книгу. В настоящее время в архиве Домика хранятся сотни тысяч записей, представляющих историческую ценность. Из интересных автографов последнего десятилетия можно назвать записи А. Цветаевой, министра экономики РФ Е. Ясина, маршала авиации Е. Шапошникова, заехавшего в Домик утром 26 мая 1993 г., и посетившего Домик вечером того же дня, обожаемого Западом М.С. Горбачёва.

Кстати, после посещения Домика Горбачевым в музее появилась новая категория посетителей: люди, интересующиеся исключительно русским президентом и его записью в Гостевой книге. И, пожалуй, самой яркой представительницей этой категории стала одна местная японка, Норико Керкхов. Она начала посещать Домнк регулярно, раза два в неделю, и при этом ей непременно надо было поздороваться со мной за руку. Сначала я никак не могла понять, какая связь существует между Японией, Горбачевым и мной. Постепенно ситуация прояснилась. Норико являлась членом самой большой в Японии буддистской организации, президент которой г-н Икеда был дружен с Горбачёвыми, любившими посещать Японию во время цветения сакуры. Поскольку г-н Икеда был для Норико практически святым и при встрече пожимал руку Горбачёву, который в свою очередь при посещении Домика пожал мою руку, я, видимо, тоже приобрела в её глазах некую божественность.

После завершения рассказа голландские посетители обычно задают бесконечные вопросы личного характера: кто ты, откуда, где так выучил русский, после чего следуют долгие расспросы о Горбачёве и Ельцине, о гласности и перестройке. А когда любопытство удовлетворено, следует рассказ об их собственном детстве, о том, как выглядела раньше эта часть города и Домик Петра. Попрощавшись, такие посетители «по-голландски щедро» одаривают тебя суммой в пределах 5 гульденов, и после рабочего дня ты можешь угостить себя целой бутылкой пива или чашкой кофе в ближайшем питейном заведении.

А теперь вспомним историю трёхсотлетней давности и расскажем о том, почему, как это ни прискорбно, именно сейчас — в 2000 году, на пороге нового века и тысячелетия, — она прекращается. Начнём с конца. С 2000 года в музее не стало русскоговорящих гидов и хранителя. Муниципалитет Заандама, в чьём ведомстве последние 30 лет находится музей, собирается устранить должность «Хранитель Дома-музея Петра Великого в Заапдаме». В жильё для хранителя, расположенное рядом с музеем, почему-то поселили сына одного из муниципальных чиновников. Временно должность хранителя с 2000 года занимает наш (т.е. бывших сотрудников музея) руководитель — до недавнего времени заместитель начальника Отдела культуры и благосостояния мэрии Заандама. Из достоверных источников автору настоящей статьи стало известно изречение одного из чиновников — инициаторов этих перемен: «У нас было две проблемы: Домик и зам. начальника Отдела культуры. Мы их объединили и получили одну». Через пару лет зам. начальника «уйдут» окончательно, а в Домике будут сидеть скучающие пенсионеры, не говорящие по-русски и готовые работать бесплатно. В 1996 г. в преддверии празднования 300-летия Российского флота и, соответственно, посещения Петром I Голландии (пышно отмечавшихся обеими сторонами в 1997 г.) Домик посещали «высокие гости», «большие люди» и «серьёзные делегации». 1996 год был последним годом моей работы в музее, в котором я провела 8 лет. Во время одного из таких высоких визитов советник мэрии Заандама по культуре торжествующим тоном сообщила своим спутникам из вышестоящего ведомства, что «вот на следующий год отпразднуем и прикроем эту богадельню». Мне казалось странным, что она говорила это, не стесняясь меня. Это можно было истолковать либо как то, что я «своя», каковой меня многие голландцы считают из-за моего хорошего голландского, либо как свойственную голландцам открытость (к которой иногда можно применить русское выражение «простота хуже воровства»), либо же как неприкрытую наглость, вседозволенность и полную безнаказанность, присущую всем представителям власти, независимо от времени, пространства и социально-политического устройства общества.

Кучкой местной интеллигенции, людей, для которых Домик олицетворяет частицу их детства и прошлого двух великих держав, была организована инициативная группа, поставившая своей целью спасти Домик, а вместе с ним страничку истории и старые добрые традиции. Среди них: мой муж, переводчик-славист и уроженец города Заандама; бывшая хранительница Домика, выросшая в его стенах (её русская мама и отец-голландец, говоривший по-русски, были назначены хранителями музея в начале 1970-х гг.); владелец местной типографии — большой друг России и русских; местный антиквар; архитектор, владелец строительно-реставрационной фирмы, а также нескольких моих русских подруг, которым я передала эстафету работы в музее, и для которых Домик стал отдушиной и подспорьем в таком «сладком», как кажется из России, а на самом деле таком нелёгком голландском житье-бытье. После многочисленных словесных баталий, официальных писем и протестов, не приведших даже к минимальному результату, нам ничего не оставалось, как отступить перед сильными мира сего и всецело предоставиться судьбе.

 

Теперь об истории

«Ранним утром в воскресенье 18 августа 1697 г. заандамский кузнец, плотник, рыбак, на все руки мастак, Геррит Кист ловил угря на реке Заан недалеко от своего дома. Он был так увлечён своим занятием, что не замечал ничего вокруг, в том числе и небольшой лодочки, медленно плывущей к берегу. Геррит уже начал осторожно поднимать коровий череп* со дна, с удовлетворением отмечая его увесистость (видимо, улов удался), как вдруг буквально у него под носом кто-то так плюхнул веслом, что он от неожиданности чуть не упустил свой улов. «God ver...», выругался Гсррит, увидев перед собой сначала ноги остолопа, который чуть было не лишил его семью ужина; потом взгляд его скользнул выше, ещё выше. На стоящем перед ним человеке был совершенно новый костюм плотника. «Ну и росток! — подумал про себя Геррит. — У нас на Заане сроду таких великанов не было». Но когда взгляд Геррита достиг лица незнакомца, он остолбенел. Ещё несколько секунд он не мог поверить своим глазам. Перед ним стоял русский царь...» — Так обычно начинается экскурсия в доме-музее Петра Великого в Заандаме.

Как всё происходило на самом деле, известно лишь Господу Богу, старым дубам и каштанам на берегу Заана да ветхим стенам скромного жилища Геррита Киста, в котором поселился 25-летний царь. Во всяком случае, большинство историков, изучающих этот вопрос, описывают события того времени так.

В августе 1697 г. к границе Республики Семи Объединённых Нидерландов прибыла большая делегация, получившая название Великое Посольство. Делегация эта насчитывала приблизительно 250 человек, в том числе 8 карликов, в обязанности которых входило веселить публику [1].

 

* Угря ловят на коровий или конский череп.

 

Сразу по прибытии от компании отделились трое и отправились на лодке через Амстердам в Заандам - в то время второй по значимости кораблестроительный центр Нидерландов. В их планы — исключительно высокого человека (чуть выше двух метров роста), одетого в костюм голландского корабельщика, грузинского князя Багратиони и толмача-голландца Ван дер Хюлста — входило обучение корабельному делу на заандамских верфях предстоящей зимой. Остальная часть делегации должна была продолжить свой путь в Амстердам по суше [2].

Подплыв к Заандаму утром 18 августа, Пётр узнал в одном из мужичков-рыбаков работавшего в России год назад плотника и корабельного кузнеца Геррита Киста. Пётр попросился к нему на постой. Геррит, живший неподалёку, в квартале Кримненбург, согласился, прогнал вдову, снимавшую у него заднюю часть дома, и поселил туда Петра с друзьями [3]. Благодаря сему историческому событию эта часть дома уцелела до сих пор.

Дом не представлял собой ничего особенного — типичное жилище голландского простолюдина того времени. Он был построен на свайном основании (64 сваи) в 1632 году. Долговечность подобной конструкции оценивалась в 80 лет. Сам тип дома носил название «Getrapte weeg», дословно — «лестничные весы». В центре находилась несущая стена, на которой как бы висели две части дома: «voorhuis» — передний дом и «achterhuis» — задний дом. Слово «лестничные» характеризовало способ расположения досок, использованных для возведения стен — горизонтально снизу вверх внахлёст. Такой приём диктовался местными природными условиями — частыми дождями и штормами, — да и корабли строились подобным же образом. Примером может служить корабль Ост-Индской компании «Батавия», копия которого находится в Амстердаме [4].

В архиве «Stichting "Zaans Schoon"» (фонд «Заанское наследие») хранится набор скрупулёзных обмерных чертежей Домика, датированных мартом-апрелем 1851 г. Речь идёт о чертежах двух торцовых фасадов и одного продольного (причём все стены показаны и снаружи, и изнутри). Выполнены они в масштабе 1:20; все надписи сделаны на французском языке. Судя по серому фону, данные чертежи являются фототипиями, сделанными с оригиналов: в 1851 г. ещё не было кальки. Все размеры указаны исключительно подробно, элементы прорисованы с мельчайшей деталировкой, подсчитано точное количество досок, рам, дверей, дверных нетель, засовов и проч. Кому же понадобилось делать столь подробные чертежи Домика? Вероятно, автор (имя которого указано на каждом из четырёх чертежей) был студентом-строителем или архитектором.

По поводу пребывания Петра в Заандаме существует много мнений, слухов, историй и небылиц. Некоторые историки полностью отрицают факт проживания Петра в Домике, другие говорят, что на самом деле жил он у полюбившейся ему вдовы одного из голландцев, работавших на него в Московии, а к Герриту Кисту лишь наведывался в гости.

Существует три документальных источника, упоминающих факт пребывания Петра в Заандаме: дневник торговца сукном Яна Корнейлиса Ноомена, запись в крестильной книге Лютеранского священника Петри и запись в дневнике местного судовладельца Клааса Кааскопера [3]. Все они с небольшими расхождениями сходятся на том, что Пётр жил в Заандаме в маленьком домике в Кримпенбурге. Позже Вольтер в своей книге «Pierre le Grand», написанной по заказу Екатерины II, укажет следующее: «Enfin il revit Amsterdam, & cette petite chaumiere de Sardam, ou il avait apris Part de la construction des vaisseaux, il у avait environ dix-huit annees: il trouva cette chaumiere changee en une maison agreable & commode, qui subsiste encor, & qu'on nomme la maison du Prince» (Наконец, он вновь увидел Амстердам и эту Сардамскую хижину, где около восемнадцати лет назад он учился корабельному делу; он нашёл её переделанной в уютный и удобный домик, который ещё существует и который называют домом принца.) [5]. Дело в том, что после пребывания Петра в Кримпенбурге* местный люд в шутку прозвал один из переулков «Vorstenburg» — Князьбург, или Принцбург. Вольтер же, никогда не бывавший в Заандаме, понял неправильно и перевёл шутливое название как «maison du Prince» — дом принца. Одна из улочек недалеко от Домика и по сей день носит название «Vorstenburg»**. То, что Домик в 1760 г. был «agreable & commode» (приятный и удобный), практически исключено, т. к. самой конструкции к тому времени было уже 130 лет.

 

* Нынешнее название (но уже не квартала, а улочки) — Кримп.

** Это название одной из улиц «Riissische buurt» — Русского квартала. Названия всех улиц там связаны с Россией: Меншиков страат (улица), Головкин страат, Царица страат, Толстой страат, Языков страат, Сахаров плейн (площадь).

 

Для осуществления плана обучении корабельному делу Пётр хотел сохранить инкогнито. Он носил костюм голландского корабельщика, тогда как его спутники были одеты по-московски (можно себе представить, какое странное зрелище являла собой эта компания). Хотя Геррит Кист и его супруга Нейл Макс держали язык за зубами, по городу вскоре поползли слухи. На следующий день по приезде Пётр приобрёл необходимый плотницкий инструмент в магазине вдовы Якоба Оомса и отправился на верфь Лейнца Тейвица Рогге, где под именем Питер Михайлов устроился на работу плотником [3]. Надо сказать, что из этой затеи мало что вышло. В тот же день, проходя по городу, Пётр решил угостить неотступно следовавших за ним мальчишек-зевак сливами, которые он приобрёл у уличного торговца. По мнению недружелюбного историка, Пётр хотел стравить мальчишек друг с другом, вызвать драку, и, воспользовавшись этим, избавиться от их назойливого сопровождения — поэтому сливы раздал не всем поровну, а лишь части сорванцов. Реакция ребят была прямо противоположной: они сплотились против странного великана и забросали его камнями, так что ему пришлось спасаться бегством и пожаловаться местным властям. На следующий день бургомистром города Заандама Алевейном Виллемценом был издан указ, запрещающий «бросаться в некоторых важных особ иностранного происхождения, желающих оставаться инкогнито, камнями или прочими нечистотами» [7]. Указ этот оглашался на улицах города. В дополнение к этому местные власти выставили стражу у жилища царя. Герриту Кисту и его жене становилось всё труднее скрывать происхождение своего постояльца. Слухи о Питере Михайлове докатились до Амстердама, где на центральном рынке уже заключались пари о происхождении загадочного Заандамского великана.

Торговавший с Россией и бывавший в Архангельске купец Адольф Хаутман находился в этот момент в Амстердаме. Он отправил в Заандам своего шкипера Айсбрантца, частенько ходившего в Архангельск и знавшего русского царя в лицо, и шкипер, вернувшись в тот же день, подтвердил личность Петра [8]. Для Хаутмана это было большой удачей — ведь теперь он мог обговорить с царём все вопросы своей торговли с Россией. Таким образом, сомнений не оставалось: в Заандаме под именем Питер Михайлов находился молодой русский царь Пётр Алексеевич.

С этого момента жизнь Петра в Заандаме стала совершенно невыносимой. Куда бы он ни следовал, что бы он ни делал, на суше ли, на воде ли — его сопровождала толпа зевак. Проведя в Заандаме восемь дней и заплатив Кисту 7 гульденов за постой (а это было столько же, сколько платила ему вдова [3] — можно себе представить разочарование Киста) Пётр со своим сопровождением под покровом ночи уплыл на буере в Амстердам.

Однако причиной его отъезда была не только назойливость заандамцев, но ещё и тот факт, что проведя несколько дней на местных верфях, он понял, что приехал не за тем. Пётр был заинтересован главным образом в строительстве военных судов; Заандам же славился своими торговыми кораблями. В отличие от крупных амстердамских верфей, где работало по 1200-1500 человек (это были верфи Адмиралтейства, Ост-Индской и Вест- Индской компаний), заандамские верфи находились в частном владении и насчитывали по 40-50 человек каждая. Рабочая сила в Заандаме была дешевле, сроки производства работ значительно короче (из-за наличия здесь огромного количества деревообрабатывающих мельниц), качество тоже славилось на всю Европу. Именно этим Заандам выгодно отличатся от Амстердама. Однако всё это было рассчитано на быстрое производство небольших и недорогих торговых судов [6].

Из различных источников мы узнаём, что, несмотря на краткость пребывания в Заандаме, Пётр успел многое. Он посетил жён всех голландцев, работавших в то время в Московии, был свидетелем того, как перетягивали через дамбу и спускали на воду построенный корабль. Известен рассказ о том, как Пётр, живо интересовавшийся всем новым, прогуливался по берегу реки Заан, вдоль которой тогда располагалось множество всяких мельниц: маслобойные, деревообрабатывающие, бумажные и проч. Его внимание так захватило строительство новой мельницы, что он выхватил инструмент у одного из мастеров и включился в работу. Эту мельницу позднее назвали в его честь «Гроотфорст» — Великий Князь [9].

В Амстердаме Пётр продолжил своё обучение на верфях Объединённой Ост-Индской компании. Постоянным помощником и советчиком во время его пребывания здесь стал Николас Витсен — бургомистр Амстердама, происходинший из известной купеческой семьи, уже 50 лет торговавшей с Россией. Сам Витсен три года путешествовал по России и в 1692 г. опубликовал книгу «Северная и Восточная Татария», а также написал несколько книг по кораблестроению. Но и в Амстердаме Пётр не нашел того, что искал. Ему стало окончательно ясно, что голландцы строили свои корабли на глазок, опираясь на практический опыт, что для них судостроение было не наукой, а ремеслом, переходящим от отца к сыну. Он же нуждался в стройной теории, чертежах, расчётах. Поэтому, пробыв в Голландии несколько месяцев, он отправился в Англию, и лишь там его поиски увенчались успехом [6].

10 лет спустя, в марте 1717 г., уже в качестве Государя Всея Руси, в сопровождении Екатерины и всей своей свиты, Пётр снова посетил Нидерланды. 9 марта 1717 г. он заехал в Заандам и навестил Геррита Киста, который по-прежнему обитал в том же домике в Кримпенбурге.

С 1717 по 1780 гг. какая-либо информация о Домике не найдена.

Первое документальное упоминание о нём как о «Домике царя Петра» относится к 1789 г. Соответствующую запись в своих документах сделал заандамский нотариус Х. Кр. Гёбель. В ней говорится о посещении Домика 4 сентября 1780 г. Главнокомандующим Русским флотом графом Орловым, оставившим там на намять о своём визите золотую медаль, о чём и был составлен первый официальный акт.

С тех пор Домик стали навещать царственные особы. Так, летом 1781 года здесь побывал Иосиф II Император Австрийский, в июле 1782 г. — престолонаследник Павел Петрович, будущий русский император. Павел, кстати, здесь и во всё время своего европейского путешествия тоже сохранял относительное инкогнито, называя себя и свою супругу графом и графиней Северными.

С 1717 по 1800 гг. сменилось много владельцев Домика, и его, уже совсем в плачевном состоянии, всего лишь за 60 гульденов приобрёл некто Ян Антопи Бюлсинг, кастелян одного из заандамских кабаков. Одновременно он купил за бесценок несколько строений вокруг.

В период 1806-1810 гг. в Домике побывал Луи Наполеон, а 11 октября 1811 г. скромную обитель посетил его «большой» брат Наполеон Бонапарт. Из источников мы узнаём, что последний осматривал всё с «лёгким презрением и ухмылкой», а перед выходом иронически произнёс: «Ничто Великому не мало». В музее и теперь висит деревянная овальная доска со словами: «Niets is den grooten man te klein», что на русский язык переведено следующим образом: «Ничево главному человеку мало».

3 июля 1814 года Домик посетили Александр I и Вильгельм I с супругами.

4 сентября 1818 г. Бюлсинг продаёт Домик вместе со всем его содержимым (несколькими картинками, тремя деревянными стульями и столом, а также золотой медалью графа Орлова) за 6000 гульденов Вильгельму I, который, в свою очередь, 28 сентября 1818 г. передаёт его в дар своей русской невестке Великой княгине Анне Павловне*. Подарок был сделан в честь рождения 2 августа 1818 г. его внука — принца Александра. Предположительно, именно Анна Павловна велела снести главную часть дома, маленькую же часть, в которой жил её великий предок, приказала обнести кирпичной конструкцией с проёмами и черепичной крышей.

Домик значительно пострадал во время наводнения 1825 г., в результате чего кирпичный пол просел и был заменён новым дощатым.

22 сентября 1831 г. Домик посетили Король Вильгельм I и Королева Вильгельмина.

17 апреля 1839 г. в Домике побывал наследник русского престола Великий князь Александр Николаевич (будущий император Александр II). Сопровождавший его поэт В.А. Жуковский, написал свои знаменитые строки, начертанные впоследствии на мемориальной доске, хранящейся в Домике:

 

Над бедной хижиною сей

Витают ангелы святые,

Великий Князь, благоговей.

Здесь колыбель истории твоей,

Здесь родилась Великая Россия.

 

После смерти королевы-вдовы Анны Павловны Домик перешёл в руки Его Королевского Величества Виллема Фредерика Хендрика — принца

 

* Одна из деревень в Северной Голландии названа в её честь Anna Paulowna.

 

Нидерландского (известного как принц Хендрик). Он сменил каменную конструкцию вокруг Домика полностью закрывающим его деревянным футляром. С этого момента здесь появился первый консьерж, г-жа Ван Хаутен. Этот пост она занимала почти пятьдесят лет, вплоть до своей смерти 12 декабря 1917 г. Следующий консьерж г-н Схол проработал в Домике 52 года.

После смерти принца Хендрика Домик перешёл во владение Вильгельма III, который в 1886 г. подарил его Александру III, по приказу которого сильно покосившееся здание окружили деревянным каркасом и поставили на новый кирпичный фундамент.

Большую заботу о Домике проявил и Николай II, вступивший на трон в 1894 г. По его распоряжению амстердамский архитектор Г.Б. Салм сделал проект нового кирпично-стеклянного футляра, ограды, а также нового домика для хранителя.

14 декабря 1917 г. по просьбе Генерального консула России в Нидерландах Домик был передан на хранение мэрии Заандама. С 1921 г. о нём заботился бывший Генеральный консул России г-н П. Пустошкин, плативший местному муниципалитету ежемесячно 25 гульденов из остатка денег дипломатической миссии Царской России. В 1924 г. Городской совет но просьбе г-на Пустошкина установил входную плату в размере 10 центов. В 1925 г. дом-музей посетило приблизительно 17.000 человек. Так Домик стал музеем.

До 1948 г. Домик продолжал оставаться совместной собственностью дочери Александра III Ольги Александровны, проживавшей тогда в Дании, и её сестры Ксении Александровны, проживавшей в Англии. Обе они подписали акт, по которому музей перешёл в государственное владение Нидерландов.

С 1957 г. по 1968 г. Домик относился к Министерству финансов. В 1968 г. он отошел к Министерству культуры, которое 1 мая 1971 г. передало его в распоряжение муниципалитета г. Заандама [3]. Тогда и началась современная история, так грустно закончившаяся в 2000 г.

Но может быть это лишь временное забвение, очередная «культурная спячка», в которую впадает наш Домик — и на смену сегодняшним чиновникам придёт новая молодёжь: кто-то из тех, кто, проезжая в детстве на велосипедах с одноклассниками мимо памятника Петру в центре Заандама, остановились и прочитали надпись на цоколе, а потом догнали своих нелюбознательных друзей, каждый день проезжающих мимо и не знающих, что это за «бронзовый мужик делает лодку» посреди их родного города, и предложили заехать в Домик, что расположен в пяти минутах ходьбы от центральной площади.

 

1. Ключевский В.О. Курс русской истории. М., 1989. Т.4.

2. Павленко Н.И. Петр Великий. М., 1994. С . 5 9 - 9 2 .

3. Zonjee J.J. Het huisje van Czaar Peter in Zaandam. Zaandam,1982.

4. Porsius N. Toepassing van hout, de kwaliteitbeoordeling en maatvoering in het verleden. Met Stoom, 1961. P . 3 0 - 3 1 .

5. Voltaire (F.M.Arouet). L'histoire de 1'Empirc Russe sous Pierre le Grand. Paris, 1803. II. P .308. В цитате на стр. 68 сохранегаы орфография и пушпуация оригинала.

6. Paul C.F.L. Czaar Peter en de Zaanse scheepsbouw. Met Stoom, 1961. P . 1 4 - 1 9 .

7. Scheltema J. Peter de Grote in Holland en Zaandam. Deel II. Appendix V.Amsterdam, 1814. P.204.

8. Zonjee J.J. Tijdschrift van J.C.Nomen «De Zaende*. Zaandam, 1947. P.239. (Статья на староголландском языке). Впервые на русском опубликована в книге: Кордт В. Записки И.К.Номсна о пребывашпт Петра Великого в Нидерландах в 1 6 9 7 - 1 6 9 8 и 1716-1717 гг. Киев, 1904.

9. Couwenhoven R. De familie Calff, vrienden van de Czaar. Met Stoom, 1961. P.6