Эпоха Ивана Грозного и его окружение, казалось бы, изучены досконально.
Однако личный врач первого русского царя, влиявший на его здоровье, а, значит, и на судьбу России, до сих пор фигурировал в исторической науке под чужим именем и с чужой биографией.
Важный вклад в российскую науку внесли зарубежные учёные, работавшие в нашей стране. Например, великий математик Леонард Эйлер (1707-1783), родившийся в Швейцарии и большую часть жизни проведший в России, публиковал свои многочисленные сочинения в изданиях Петербургской Академии наук. Он оказал большое и плодотворное влияние на развитие математического просвещения в России 18 столетия. В средние века учёность на Руси в значительной мере олицетворяли врачи-иностранцы, место которых в российской медицинской науке изучено недостаточно.
Упоминания о врачах-иностранцах на службе у московских государей появляются с 15 в. Так, в 1485 г. в Москву приехал «врач немчин» Антон, в 1490 г. — «мистр Леон, жидовин». Они служили при дворе Великого князя Московского Ивана III и оба были казнены за неудачное лечение. В период правления следующего Великого князя — Василия III — известны имена двух врачей: Феофила из Любека и грека Марко. Данные об этих первых придворных врачах-иностранцах очень скудны [1].
Больше сведений о лейб-медике Николае Булеве, уроженце Любека. Он также появился в России при Иване III, но известность приобрёл при Василии III, что вытекает из посланий видного древнерусского учёного и писателя Максима Грека. Последний ставил в вину Николаю Булеву пропаганду астрологии при дворе и склонение русских властей к католицизму. Значительное влияние он оказал на боярина Ф. И. Карпова, крупного сановника московского правительства, который, судя по новейшим зарубежным исследованиям, даже пытался ввести официальную должность придворного астролога [2]. Основным претендентом на эту роль был Николай Булев — по сравнению с другими прорицателями наиболее влиятельный при Московском дворе [3]. Однако около 1524 года в его придворной карьере произошли какие-то негативные изменения, возможно, связанные с опалой [4].
Таинственной личностью является врач Ивана Грозного Арнольф. Первые сведения о нём встречаются в зарубежной историографии 16-18 вв. [5]. В 19 в. он появился на страницах русских произведений [6]. По опубликованным материалам воссоздаются следующие события биографии Арнольфа.
Родился он, якобы, в бельгийском городе Ленсе (ныне в составе Франции), характеризовался как «крупный врач и математик» (Гвиччардини, 1586, с. 364). Однако позднее в бельгийских изданиях его происхождение связывали с Белёем, в бельгийской провинции Эно, а не с Ленсом. Его брат Иоанн был доктором теологии Лувенского университета. Приехав в Москву, Арнольф стал медиком и математиком Ивана Грозного; в 1565 г. в Антверпене издал «Введение» в элементы геометрии Евклида. Погиб при пожаре во время одного из набегов татар на Москву (Андре, 1643, с. 82; Фопненс, 1739, с. 98). В Германии упоминают приблизительную дату смерти Арнольфа: в конце 16 века (Иохер, 1750, с. 2364), в Бельгии уточняют время гибели: 1575 г. (Элуа, 1778, с. 189).
Несколько иначе характеризует Арнольфа выходец из Вероны А. Гваньини (1538-1614), находившийся на польской службе и бывший в 1569-1587 гг. комендантом Витебска. В Москве Гваньини никогда не жил, писал о России на основе польских документов и рассказов очевидцев [7]. Он отмечает, что врач Арнольф находился в особой любви у царя, который, однако, не принимал лекарств из его рук. По национальности он был итальянцем и оказывал лечебную помощь не только царю, но и придворным.
В русской историографии первым об Арнольфе, по-видимому, написал историк медицины В. Рихтер в 1814 г. [8]. Он опирался на произведения Гваньини (издание 1600 г. и русский перевод) и Иохера. Рихтер называл врача Арнольфом Лензеем. Следующим русским автором, писавшем об Арнольфе, был И.М. Карамзин, который использовал книги Иохера и Рихтера, а также архивные документы. На их основе историк указал точную дату смерти Арнольфа: 24 мая 1571 г., во время набега на Москву крымских татар Девлет-Гирея". Вслед за Рихтером Карамзин называл врача Арнольфом Лензеем.
В 1890-1891 гг. Пауль Бергмане опубликовал статью об Арнольфе в Брюссельских «Национальных биографиях» [10]. Он использовал работы Андре, Фониенса, Элуа, Рихтера и Карамзина. Ссылался на сведения, сообщенные генеральным консулом Бельгии в Северной и Центральной России, а также А. Черкасским (архив МИД в Москве). П. Бергмане считал, что Арнольф прерывал свою карьеру царского придворного поездкой в Лувен для издания в Антверпене «Элементов» Евклида (1565 г.). Именование врача Арнольфом Лензеем он полагал русифицированным вариантом его имени: Lennzei (en russe).
В 1913 г. Е. Ф. Шмурло установил, что источником сведений об Арнольфе в книге Гваньини является сочинение Альберта Шлихтинга [11]. Последний попал в русский плен и был у врача слугой и переводчиком. Бежав из России в 1570 г. в Польшу, Шлихтинг в 1571 г. описал ужасы деяний Ивана Грозного. В предисловии к тексту Шлихтинга, опубликованном Шмурло на латинском языке, дважды говорится, что он до побега находился у врача в услужении семь лет. Из этого следует, что Арнольф появился в Москве не позже 1564 г.; Шлихтинг называет его итальянцем.
В книге Фелистьена Леридана «Медики из Белея» (1933 г.) очерк об Арнольфе составлен по данным Андре, Фоппенса, Элуа, Рихтера, Карамзина и Бергманса. Именование врача Арнольф Лензей истолковывается как русское: Lennzei en russe [12].
В 1934 г. А.И. Малеин издал русский перевод записок Шлихтинга о России по фотокопии, присланной из Ватикана [13]. Латинский текст, напечатанный Шмурло, по мнению Малеина, не принадлежал Шлихтингу, так как написан в третьем лице. Тем самым была установлена возможность того, что ранние документы о московской жизни Арнольфа принадлежат двум лицам: А. Шлихтингу, лично знавшему врача на протяжении семи лет, и анониму, написавшему предисловие к сочинению Шлихтинга (опубликованное на латыни Шмурло и не вошедшее и советское издание 1934 года).
В 1966 г. Р.Г. Скрынников обратил внимание на запись в Описи царского архива 16 в., видимо, относящуюся к прибытию Арнольфа из Англии в Россию: «Грамота опасная Арнолу дохтору да брату его Якову фрязом» [14]. Сама грамота не сохранилась, неизвестна и её дата. Скрынников вывел, что Иван Грозный, возможно, попросил английскую королеву порекомендовать ему искусного врача. Она указала на Арнольфа, для приезда которого с братом и была направлена «опасная грамота». Скрынников пишет: «В мае 1568 г. Лензей прибыл в Москву. Царь щедро наградил его и принял в опричнину» [15]. В этих словах содержится путаница. Арнольф не мог впервые прибыть в Москву в 1568 г., так как он уже здесь находился как минимум с 1564 г. С принятием в опричнину также выходит неувязка, ибо в поимённом составе опричного двора Арнольфа или Лензея нет [16]. В своей книге, вышедшей в 1992 г., Скрынников повторил указанные неточности [17]. Однако следует ещё раз подчеркнуть, что именно он, по-видимому, первым обнаружил в Описи царского архива 16 в. упоминание о возможном вызове Арнольфа с братом в Россию.
В поисках сведений об Арнольфе автор настоящей статьи «вышел» на бельгийского профессора Пауля Бокстаела, который в подробном письме сообщил новую важную информацию, найденную им в архивах [18]. Так, в матрикулах Лувенского университета он обнаружил данные о преподавании в нём магистра Арнолдуса де Ленса в 1547, 1549 и 1554 годах. В регистрах белёйского прихода Бокстаел встретил информацию о даре церкви в 1565 г. мэтров Жана и Арнольда де Ленсов. Из документов также следовало, что оставив преподавательскую деятельность, Арнольд стал капелланом в Белее, где и умер, о чём была сделана запись в 1570 г.: «Мэтр Арнольд де Лене, при жизни капеллан часовни Сен-Жак, расположенной в замке Белей, был погребён в белёйской церкви». На основании новых источников Бокстаел сделал следующие выводы: «Мне кажется теперь, что есть два разных Арнольда Ленсеуса: первый родился в Белее — это брат Иоанна Ленсеуса и, вероятно, автор «Введения», а второй — врач и математик царя Ивана IV. Первое указание, что Арнольд II не может быть автором «Введения», обнаруживается в предисловии к этой брошюре. Из него видно, что автор жил в 1565 г. в Лувене, а в предшествующие годы преподавал каким-то студентам философского факультета математику. Арнольд I умер в (или до) 1570 г. и не может быть отождествлён с Арнольдом II, врачом Ивана IV».
Обнаруженные проф. П. Бокстаелом архивные документы дали неожиданный поворот в изучении судьбы царского врача, не поставив окончательную точку [19] . В своём письме он сообщал, что обращался в государственные архивы Москвы, но ему «не дали никаких новых подробностей о жизни этого учёного». Бокстаел, очевидно, не узнал о тексте из Описи царского архива, сообщавшем о вероятном приезде Арнольфа в Россию из Англии и его итальянском, а не бельгийском происхождении. По-видимому, не ознакомился он подробно и с материалами А. Шлихтинга, из которых также следует, что Арнольф — итальянец. Иначе Бокстаел не стал бы допускать, что царский врач — выходец из Ленса: «Может быть, Гвиччардини был всё же прав, когда писал, что Арнольд Ленсеус, врач царя, родился в Ленсе». Итальянское происхождение царского врача делает некорректной существующую в историографии традицию именовать его по городу Ленсу: Арнольд де Ленс, Арнольд Ленсеус, Арнольф Лензей. Такое именование более допустимо в отношении Арнольда I, который в издании своего сочинения по геометрии Евклида назван Arnoldo de Lens 2 0 , как и в архивных материалах, обнаруженных Бокстаелом. Наоборот, Арнольд II в документах русского происхождения называется либо по имени (Арнол, Арнольф), либо с добавлением Итальянин, как это встречается в русском переводе произведения А. Гваньини [21]. Именование его Арнольфом Лензеем встречается у В. Рихтера и, по-видимому, введено им. Иностранные же авторы (П. Бергмане, Ф. Леридан) отмечали, что оно русского происхождения: Lennzei en russe. Через Н.М. Карамзина форма Лензей прочно утвердилась в русской историографии, и с тех пор врач Ивана Грозного упоминается под этим именем.
Обобщая наиболее достоверные сведения о враче Ивана Грозного Арнольфе, констатируем, что он был итальянцем и, по-видимому, приехал в Россию из Англии вместе со своим братом Яковом. Пользовался расположением царя. Находился в Москве по крайней мере с 1564 г. Семь лет (1564—1570) при нём был в качестве слуги и переводчика Л. Шлихтинг, попавший в русский плен. Бежав из России, последний в 1571 г. написал об ужасах террористического режима Ивана Грозного, что имело определённые негативные последствия для западной политики цари. По-видимому, Арнольф сыграл не последнюю роль в качестве информатора А. Шлихтинга. Как отмечал Е.Ф. Шмурло, «у доктора итальянца, служившего при дворе московского царя, Шлихтинг имел возможность собрать тот материал, который он изложил в своём сочинении» [22]. Погиб царский врач Арнольф 24 мая 1571 г. в московском пожаре, возникшем во время набега крымских татар Девлет-Гирея.
В результате архивных находок проф. П. Бокстаела выяснилось, что в биографию царского врача-итальянца вклинились факты из жизни другого исторического лица, имевшего аналогичное имя, — бельгийца Арнольда де Ленса. Причём и умерли они почти одновременно: бельгийский учёный скончался не позже 1570 г., а московский врач — в 1571 г. Вместе с чужими биографическими данными московский врач приобрёл и прозвание бельгийца по городу Ленсу (де Ленс, Ленсеус), в русифицированном варианте — Лензей. В силу изложенного, следует считать необоснованным и недостоверным именование Лензеем врача Ивана Грозного Арнольфа. Оно возникло в позднейшей русской историографии 19 в. и обусловлено неправомерным (случайным) отождествлением двух разных лиц, живших в одно историческое время.
Труднее отойти от другого мифа: о якобы имевших место занятиях московского врача геометрией Евклида. О нём как о математике впервые в русской историографии кратко упомянул, по-видимому, В. Рихтер. Затем более подробно писала И. Любименко [23]. Внимание к математическим занятиям Арнольфа (в действительности не существовавшим) объясняется также тем, что в сер. 16 в. в России оживился интерес к использованию геометрии в государственных целях. Так, для рационализации системы служилого оклада древнерусский учёный и писатель Ермолай-Еразм представил Ивану Грозному сочинение «Благохотящим царем правительница и землемерие» (ок. 1549-1550 гг.). Это произведение содержит (кажется, впервые в русской письменности) в заголовке математический термин: землемерие по-древнерусски — геометрия, что само но себе является показательным, особенно с учётом адресованности текста государю. Действительно, в сочинении Ермолая-Еразма геометрические построения играли важную роль математической основы для реформирования русской окладной системы. Оно заменило окладные площади в четях (которые было сложно и долго отмерять)
на более удобные для расчётов прямоугольные и квадратные участки в определенной пропорции — в зависимости от социального положения служилых людей [24].
В указанном контексте свидетельство о занятиях математикой при московском дворе врача Арнольфа было не лишним. Это могло укрепить вывод о стремлении правительственных кругов Ивана Грозного провести реформу окладной системы на научной математической основе. Поскольку в действительности евклидовой геометрией занимался не московский Арнольф, а одноимённый учёный в Бельгии, то следует констатировать, что Ермолай-Еразм самостоятельно додумался до своих измерительно-расчётных идей. Применение элементов геометрии в России середины 16 в. для государственных нужд является, возможно, фактом более значимым в европейской истории, чем издание в 1565 г. в Антверпене бельгийским учёным сочинения по геометрии Евклида.
Как мне представляется, настоящая статья имеет отношение к уяснению понятия «наследие». По своему основному смыслу оно выражает идею приращения, предполагает наличие чего-либо, что будет прирастать или нуждаться в сохранении. Однако необходимо учитывать и возможность освобождения от неверных результатов, не свойственных наследию элементов, ошибочно в него включённых, неправомерно считающихся ему присущими. Так, отбросив ложное дополнение «Лензей» к имени Арнольфа — врача Ивана Грозного — и миф о его занятиях математикой, мы расстаёмся с фантомными иллюзиями, очищая от них наше научное наследие.
1. Симонов Р.А., Чернецов А.В. Естественнонаучные знания в средневековой Руси: существо проблемы и перспективы её изучения // Вестник Российского фонда фундаментальных исследований. 1997. № 3 (9). С.49.
2. Basile G.М. Astrology and Politics in Sixteenth-Century Muscovy: Fedor Karpov and Scrutable God // Московская Русь (1359-1584): культура и историческое самосознание. М., 1997. С.417-430.
3. Kivelson V.A. Political Sorcery in Sixteenth-Century Muscovy // Там же, с. 271-272.
4. Буланин Д.М. Булев (Бюлов) Николай // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1988. Вып.2. ч.1. С.103.
5. Guicciardini L. Descrittione di tutt i Paesi Bassi. Antwerpen, 1588; Andreas V. Bibliotheca Belgica. De Belgis vita scriptisque Claris. Lovanii, 1643; Toppens J.F. Bibliotheca Belgica. Bruxellis, 1739. T.I; Jocher Cr.G. Allgemeincs Gelehrtcn - Lexicon. Ieipzig, 1750. Bd.2; Eloy N.FJ. Dictionnaire historique de la Medicine ancienne et moderne. Mons, 1778. T. l.
6. Рихтер В. История медицины в России. М., 1914; Карамзин Н.М. История государства Российского. СПб., 1834. Т.9.
7. Guagnini A. Omnium regionim Moscovial descriptio // Historice Ruthenicae scriptores exteri saeculi XVI / Edidit A. Stavzewski, Berolini et Petropoli, 1841. V.I ; Козлова Г. Г. Об «Описании Московии» Алсксандра Гваньини // Античность и современность. М., 1972; Иностранцы в древней Москве / Составитель М.М. Сухман. М., 1991. С.83.
8. Рихтер В. Указ. соч. С . 285-286.
9. Карамзин Н.М. Указ. соч., С. 178-179.
10. Bergmans P. Lens (Arnould de) // Biographie nationale publiee parL'Acadcmie Royale des Sciences, des Lettres et des Beaux-Arts de Belgique. Bruxelles, 1890/1. Tome onzieme. La-Ler. P.816-817.
11. Шмурло Е.Ф. Россия и Италия. Сборник исторических материалов и исследований, касающихся сношений России с Италией. СПб., 1913. Т.2. Вып.2. С.249-254.
12. Leuridant F. Les Medecins de Belgeiel. Bruxelles , 1933. P. 10.
13. Новое известие о России времени Ивана Грозного. «Сказание» Альберта Шлихтинга / Перевод, редакция и примечания А.И. Малеина. Л., 1934.
14. Описи царского архива XVI века и архива посольского приказа 1614 года / Под ред. С. О. Шмидта. М., 1960. С.40.
15. Скрынников P.Г. Начало опричнины. Л., 1966. С.58, прим.6.
16. Кобрин В.Б. Состав опричного двора Ивана Грозного // Археографический ежегодник за 1959 год. М., 1960.
17. Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. С.59, 59 прим., 298.
18. Письмо П. Бокстаела из Бельгии (Oud — Heverlee) от 8.12.1992, адресованное Р.А. Симонову в Москву (на англ. яз., архив адресата).
19. Симонов Р.А. Врач Ивана IV Арнольф: историографический миф и исторический факт // Вопросы истории, 1998. № 5. С.106-114.
20. Arnoldo de Lens. In geometrica elementa eisagoge. Antverpiae, 1565.
21. Российская государственная библиотека. Отдел рукописей. Ф. 256, № 240 // Сборник нач. XIX в., Л. 397 об.
22. Шмурло Е.Ф. Указ. соч. С.249.
23. Любименко И. Врачебное и лекарственное дело в Московском государстве // Русский исторический журнал. Пгр., 1917. Кн. 3-4. C. 14.
24. Милюков П.Н. Спорные вопросы финансовой истории Московского государства. СПб., 1892. С.73-76; Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. Россия времени Ивана Грозного. М., 1982. С. 153; Симонов Р.А. Об опыте измерения земельных пространств Ермолаем- Еразмом (середина XVI в.) // Исторический источник: человек и пространство: Тезисы докладов и сообщений научной конференции / РГГУ. М., 1997. С.300-301.