Архитектура сельских дворянских усадеб едва ли ни одно из самых поэтичных и многогранных проявлений русской художественной культуры второй половины 18 — начала 19 века. Исследованию усадебной архитектуры в современном искусствознании неизменно уделяется особое внимание, но ряд проблем до сих пор остается малоизученным. Среди них — организация усадебного строительства в русской провинции этого времени. Данная статья, посвященная им, подготовлена по материалам Владимирской губернии, в состав которой входили старинные экономически развитые русские земли с устойчивыми традициями вотчинно-поместного землевладения, со сложившимся антропогенным ландшафтом, с исторически закрепившимися центрами строительных и художественных ремёсел.
Вторая половина 18 и начало 19 века — время расцвета дворянского землевладения. Оно было обусловлено высоким уровнем развития русского абсолютистского государства. Манифест 18 февраля 1762 года, предоставивший «всему российскому благородному дворянству вольности и свободы» и Жалованная грамота 1785 года, подтвердившая основное право дворян владеть землями и снявшая все ограничения в пользовании лесными угодиями и недрами, закрепили за помещиками право выбора между службой и отставкой, дали им возможность стать «сельскими жителями» — местными администраторами и образцовыми хозяевами своих имений. Под влиянием идей Просвещения в различных кругах русского дворянства широко распространились представления о земледелии как о «предмете нужном, обширном, важном и приятном» [1], о пользе деревенского образа жизни и занятии «художествами», из которых главными признавались четыре: «Токарное, Лепное и Живописное с Архитектурою» [2].
В повседневной жизни русского дворянства модные взгляды в духе «философии сельской жизни» получили своё воплощение в усадебном строительстве, за двадцать-тридцать лет охватившем территорию практически всей Европейской России. Во второй половине 18 — начале 19 века вокруг обеих столиц Российской империи и в провинции складывается особый усадебный мир, которому были присущи самостоятельные источники и свои закономерности развития. В это время сельская усадьба как важнейшая часть имения стала выражением экономического и культурного могущества дворянского сословия, воплощением путей его жизнеустройства и самовыражения. В глазах дворян второй половины 18 века сельская усадьба олицетворяла собой «прибежище истинного покоя, добродетелей и чистого счастия», воспринималась как место, где просвещённый помещик мог быть «примечателем, философом, вертоградаром, земледельцем» [3]. Во второй половине 18 — начале 19 века обустройство личных имений и усадеб стало одним из важнейших занятий дворян, а для некоторых из них — и главной целью жизни. В силу этого художественное дилетанство, коллекционирование, меценатство, увлечение архитектурно-строительным делом, интерес к садоводству и ландшафтному проектированию оказались характерными чертами помещичьего быта той поры.
Во второй половине 18 — начале 19 века основательное изучение архитектуры и искусства стало обязательной частью дворянского воспитания, поскольку «человеку светскому пристало иметь настоящее знание их и хороший вкус» [4]. Истинный же вкус в представлениях той эпохи всегда противопоставляется моде, слепо следуя которой лишь «рождаем не натуральных, переменчивых и скаредных уродов» [5]. Особое место в образовании дворянских юношей отводилось изучению архитектуры, то есть «науки строиться», которая «вещь нужная для всех на свете; оная почтенна и полезна всякого состояния особам» [6]. Архитектура как специальный предмет в это время преподавалась домашними учителями и в светских учебных заведениях наряду с историей, географией, математикой и другими общеобразовательными дисциплинами той эпохи. Для углублённого и наглядного знакомства с архитектурой, искусством и, в целом, художественной культурой как своей страны, так и чужих, дворянские юноши из состоятельных семей отправлялись в путешествие по губерниям Российской империи и в Европу. Оно в это время считалось необходимым для завершения образования «светского человека». В ходе такого воспитательного тура молодые люди наблюдали за бытом и нравами европейского общества, рассматривали архитектуру городов, королевских резиденций и дворянских поместий в Англии, Франции, Италии, Германии, Голландии или Испании, коллекционировали произведения живописи и скульптуры, покупали книги, гравюры и даже архитектурные проекты известных европейских зодчих. О несомненной пользе подобного путешествия свидетельствует образовательная поездка за границу владельца знаменитого «Андреевского» графа А.Р. Воронцова.
Яркие впечатления от европейской архитектуры юноша получил в Италии, о которой он восторженно писал: «...какая земля Италия, все вояжи ничто, когда оную не видел» [7]. Там, по дороге из Венеции в Милан, его восторг вызвало «...множество загородных домов, между которыми один такой, что многие государи лутче онова не имеют» [8]. Здесь, в Италии, А.Р. Воронцов приобрёл восемь картин, среди которых была одна «из школы Рафаэля», и «ящик рисунков лутчих зданий и статуй Италии». Очень сильное впечатление на молодого Воронцова также произвёл в Штутгарте сад в загородной резиденции местного герцога как «особливо достойный примечания», причём он даже собирался ещё раз побывать там, чтобы получше всё осмотреть. Дальнейшее знакомство дворян с новейшими художественными тенденциями и архитектурными «манерами» происходило в обеих столицах Российской империи или в европейских центрах — Париже, Лондоне, Венеции, Риме, Вене, Гааге и Берлине, куда молодые люди из хороших семей или имевшие связи при Дворе отправлялись на дипломатическую службу.
Провинциальные дворяне, постоянно проживающее в своих имениях, узнавали о художественных новациях из писем родственников и друзей, из книг, журналов, через гравюры или живописные полотна и, конечно, по архитектурно-строительным работам в соседних усадьбах столичных вельмож, которые были во всех центральных губерниях России. Книги и журналы, особенно «Экономической магазин» А.Т. Болотова, играли исключительно важную роль в художественном самообразовании провинциалов. Во второй половине 18 — начале 19 века наблюдается постоянное расширение дворянского круга читателей и значительное увеличение книжной продукции. Только с начала 1760-х годов и до половины 1790-х в России было опубликовано свыше пятисот иностранных романов и повестей, десятки книг по вопросам земледелия и «домоводства», а в последней трети 18 века также издавалось шесть специальных журналов, посвященных сельскому хозяйству. В провинциальной среде читательский интерес вызывали не только разнообразные календари, сонники, письмовники, иностранные романы и повести, но и различающиеся по уровню теоретической сложности и профессиональной пригодности многочисленные архитектурно-строительные руководства, справочники, словари и сборники хозяйственных советов. Каталоги усадебных библиотек, письма и мемуары дворян той эпохи показывают, что особой популярностью у «сельских жителей» пользовались такие известные авторы, как В. Левшин, А. Болотов, И. Лем, М. Головин, Н. Осипов, Н. Иванов, И. Ляликов, Л. Роз. Из этих сочинений любой помещик мог почерпнуть сведения об архитектуре «древних и нынешнего времени разнонародных зданий» Египта и Персии, Китая и Турции, различных европейских стран. В них он мог найти не только всевозможные типы усадебных построек — домов, храмов, павильонов, беседок, гротов, руин, псарен, конюшен, скотных дворов, риг и т.д., но и их стилистические вариации в духе палладианства и неоготики, шинуазри и тюркери. Такие сочинения, с одной стороны, способствовали воспитанию у провинциальных помещиков художественного вкуса, а с другой, любой «сельский житель» мог по ним легко выстроить себе господский дом, церковь и служебные здания, разбить парк, развести сады и огороды, распланировать имение наилучшим образом, исходя из «манеры», личных пристрастий и материального достатка. Провинциальное дворянство, в частности, Владимирской губернии, получало отечественную и зарубежную литературу, в основном, из Москвы. Знаменитый полководец А.В. Суворов, проживая в своем селе Ундол в 1784 году, просил своего управляющего из «... Московского] Поч-тампта газеты и французские обыкновенные книжки энциклопедик Дебульон те же мне выписать и на будущий год» [9].
Во второй половине 18 — начале 19 века в системе художественных связей усадебного строительства Владимирской губернии Москва занимала особое место. Близость к Москве и возможность непосредственного знакомства с усадебной архитектурой Подмосковья позволяла местным помещикам искать там образцы для своего усадебного строительства и приглашать для руководства архитектурно-строительными работами известных московских архитекторов, например К.И. Бланка (Омофорово) или Ф. Кампорези (Андреевское). Однако только Москвой художественные связи усадебного строительства Владимирской губернии этого времени не ограничивались. Здесь работали петербуржец Н.А. Львов и итальянский архитектор П. Пунчини (Андреевское и Фетинино); детали и предметы усадебных домов, растительный материал для усадебных садов и парков привозили сюда из Италии и других стран Европы. Важно также отметить, что во второй половине 18 — начале 19 века усадебное строительство Владимирской губернии было хорошо обеспечено как «в отношении рабочих и мастеров строительного искусства», так «и всеми нужными для того материалами».
Строительные промыслы, широко распространённые во Владимирском, Суздальском, Покровском, Шуйском, Судогодском, Ковровском и Гороховецком уездах, издавна играли важную роль в экономической и культурной жизни Владимирской губернии и соседних регионов. Владимирские каменщики, кирпичники и плотники были известны далеко за пределами губернии и уже с 16 века приглашались на крупное государственное и частное строительство в разные части России. Сёла Владимирского и Суздальского уездов, расположенные по обеим сторонам реки Нерль, являлись центром строительных промыслов каменщиков, кирпичников, штукатуров, которые были также хорошими кровельщиками, плотниками и резчиками.
Опытные каменотесы были и в Покровском уезде, но он прежде всего славился своими плотниками — аргунами (по селу Аргуново Санинской волости). Аргуны работали преимущественно в Москве и Подмосковье, а иногда уходили плотничать в Нижегородскую губернию. К началу 19 века число отходников достигало уже свыше шести тысяч человек [10]. Труд аргунов-плотников ценился очень высоко, они славились столярной и мебельной работой, резными иконостасами.
Другим центром плотничьего ремесла был район деятельности якушей (по селу Якушево Гороховецкого уезда). Он охватывал территорию Гороховецкого и Вязниковского уездов и распространял своё влияние дальше в Поволжье. В южной части Владимирской губернии были развиты промыслы по изготовлению строительных материалов: тёсаного камня, известняка, кирпича, извести, алебастра. Ими занимались преимущественно помещичьи крестьяне, обычно зимой, в свободное от полевых работ время.
Во второй половине 18 — начале 19 века сельская дворянская усадьба, наряду с городом и деревней, была самостоятельным типом поселения со свойственными ему структурой, способом организации пространства, семантикой и поэтикой архитектурного языка, а также особым художественным мироощущением его обитателей.
В силу этого возведение сельских усадеб помещиков «большой» и «средней руки» обычно сопровождалось крупными архитектурно-строительными работами, требующими серьёзных финансовых затрат и специальных знаний или хотя бы предшествующей практики, а также обязательной предварительной подготовки. Однако, эти трудности не пугали «сельских жителей», в той или иной степени знакомых с «наукой строиться», тем более что усадебное строительство в это время воспринималось ими как «... удовольствие, чувствительное для всех на свете как бы, создавать дом, заставить оный вырасти как бы из недр земли, и видеть оный возвышающимся чрез свои старания, составляет утешение очаровательное, которое льстит и заводит столько сильно, что не бывает сведущу в своем предприятии и исполнении, особливо в покупке и употреблении материалов, можно зайти в издержки непомерные» [11]. Чтобы избежать подобных ошибок, считалось необходимым заказчику усадебного строительства «...начертить план точный, в котором бы доставлены были надлежащие выгоды самому себе, своему семейству и служителям, сделать основательное вычисление, посоветоваться с архитектором и работниками, а также с приятелями своими в этом сведущими и искусившимися; взять нужные предосторожности, и поверить счеты издержкам как гуртовым, так мелочным ...» [12]. Как заказчик «сельский житель» определял общую концепцию и программу усадебного строительства, руководствуясь своими архитектурными познаниями, художественным вкусом и жизненным опытом. Главный вопрос, который приходилось решать заказчику, был выбор способа усадебного строительства. Выбирать в то время приходилось из двух вариантов: «... договориться с подрядчиком, который бы из своих материалов и своими людьми строил за договорную цену, получая деньги по частям в положенные сроки. Этот способ самой простой и бесхлопотной. Стоит только приготовлять деньги к назначенным временам. Или, заняться всем этим самому, запасти материалы и нанимать работников, когда нет подрядчиков к поставке материалов, или желая сберечь у себя те барыши, из каковых нанимаются подрядчики. Не меньше для того, чтоб избежать обманов, когда будешь сам за всем надзирать, все видеть и входить во все подробности» [13]. Особое внимание в любом случае уделялось найму «разных мастеровых людей и сочинения с ними договоров»; причём опытные усадебные устроители советовали «работников <...> приискивать добрых и знающих, а того лучше таких, которые иметь будут от архитекторов аттестаты в том, что они были у них под смотрением и работу производили порядочно» [14]. Но поскольку встречалось много «работников», «которые ко всякому роду мошенничества и плутней склонны и с которыми иногда и самые знающие Архитекторы как с собаками бьются» [15], то при заключении с мастерами «договора и писании контракта иметь великую осторожность и упоминать в них все нужное» [16].
Во Владимирской губернии второй половины 18 — начала 19 века подавляющее большинство состоятельных помещиков предпочитало подрядный способ производства строительных работ. При наличии здесь всех необходимых материалов, хорошо развитых строительных промыслов и отлаженной системы торговых связей этот способ являлся наиболее выгодным и эффективным для местного дворянства. В ходе усадебного строительства подряды заключались как на производство и на поставку необходимых материалов, так и на выполнение конкретных работ. Например, в приходно-расходной книге из усадьбы Воронцовых «Андреевское» было указано, что в 1773 году «...от подрядчика Семена Кашеварова принято по контракту кровельного шести аршинного тесу две тысячи сто пятьдесят досок шириною от пяти до семи вершков <...> да сверх контракта <...> четыреста пять досок <...> да поставлено оным же подрядчиком <...> полового соснового семи аршинного тесу двести сорок семь досок <...>», а также платили «<...> подрядчикам Логину Брунцову и Василию Красному <...> за сделание на старых палатах третьего этажа <...> подрядчику Василию Васильеву за каменное кладение служебных изб и амбаров» [17]. Наём строительных артелей, в составе которых могло быть от двух- трёх человек до нескольких десятков, обычно осуществлялся на шесть месяцев, с мая по октябрь. Спрос на строительные работы по подряду в губернии постоянно оставался достаточно высоким и не всегда, видимо, мог быть удовлетворён имеющимися предложениями. Так, в 1779 году управляющий графа А.Р. Воронцова Г.Т. Мещерягин докладывал: «<...> Ваше сиятельство изволили повелеть в нынешнее лето наделать кирпича до ста тысяч, для чего мною прошлого году по осени и глины было заготовлено, которого в нынешнее лето за неотысканием подрядчика не делали» [18]. При небольших ремонтах, а иногда и при сложных строительных работах местные помещики предпочитали обходиться своими силами, тем более, что некоторые из них стремились иметь у себя в усадьбе собственных искусных мастеров, то есть плотников и резчиков, штукатуров и лепщиков, маляров и живописцев, а то и целые строительные артели из крепостных мастеров. Подсчёты показывают, что при возведении деревянного усадебного дома заготовка материалов силами своих крепостных экономила владельцу свыше 10 % от затрат. Поэтому наиболее состоятельным помещикам рекомендовалось заводить в своих усадьбах школы для обучения деревенских ребят ремеслу, причем «для знатного господского дома считались нужными и необходимыми» архитекторское, живописное, столярное, садовое, «сверх того избытку» — токарное, малярное, лепное, резное и изразцовое [19]. Были подобные школы и у местных помещиков, например у Воронцовых в Андреевском.
Во второй половине 18 — начале 19 века организация, финансирование и текущий надзор за всеми конкретными архитектурно-строительными или садово-парковыми работами в сельских усадьбах помещиков «большой» и «средней руки» (Андреевское, Фетинино, Ундол, Сима, Ратислово) обычно возлагались на управляющего имением (Г.Т. Мещерягин у Воронцовых в Андреевском или С.М. Кузнецов у А.В. Суворова в Ундоле), которому помогали свои собственные мастера (архитекторы — П. Пунчини в Фетинине, Д. Кириллов и В. Столяров в Андреевском; садовники — П. Поляков, Н. Зиновьев или Ф. Тресвятский в Андреевском), а также специально приглашённые из Москвы (Ф. Кампорези), Владимира (Н.П. фон Берк) или соседней «знатной» усадьбы архитекторы и садовники.
А.В. Суворов писал своему управляющему М.И. Поречневу в Ундол: «... попроси графа Воронцова садовника, чтобы он сад поправил, плодовые деревья подчистил и мастеру нашему Александре показал, как их и впредь подрезывать. Також какие есть в цветниках и огороде от израстениев семена собирать и плодов довольно запасти, а его, садовника воронцовского, по приличеству отблагодарить» [20]. В процессе усадебного строительства от управляющего имением требовалась инициатива, умение творчески решать задачи, поставленные перед ним владельцем имения, и некоторые архитектурные познания, необходимые для руководства строительными работами. Все свои действия ему следовало согласовывать с помещиком.
Управляющий имением регулярно в виде особого «рапорту» отчитывался о ходе выполнения или причинах задержки строительных работ, затраченных на них средствах, а кроме того, он постоянно получал от владельца имения «записки» с отмеченными недостатками, «реестра дел необходимо которые сделать» или хозяйственные наставления. Рачительный хозяин А.В. Суворов писал своему управляющему СМ. Кузнецову о том, что «... в Рождествене плотников суздальских человек 18-ть. Несказанно желал бы я, чтоб их скорее для их домашних работ назад отправил. Наблюдать: 1. Рано выходить на работу. 2. Поздно с работы сходить. 3. На работе не дремать. Время спать, есть, пить от 8 до 10 по нынешнему дню. О Святой недели дай им рублик — другой. Но что бы из них больного, т.е. ленивца не было б» [21].
Во Владимирской губернии помещики «большой» и отчасти «средней руки» ограничивали своё участие в усадебном строительстве выбором архитектора и утверждением «планов, фасадов и рисунков» будущих построек, а также следили за общим ходом архитектурно-строительных работ и осуществляли их целостное финансирование по составленной смете. Однако среди местных «сельских жителей» встречались отдельные «просвещенные» помещики и «любители Художеств», которые не слишком ценили труд архитекторов или мало доверяли искусству садовников, а поэтому активно вмешивались в процесс усадебного строительства, брали на себя роль его непосредственного руководителя и превращали профессионалов лишь в исполнителей их воли или художественных вкусов. К числу таких усадебных устроителей, видимо, относился граф А.Р. Воронцов. В своём «Андреевском» он никогда не ограничивался общепринятой практикой наблюдения и контроля за архитектурно-строительными работами, но скрупулезно вникал во все тонкости, не упуская мелочей и давая детальные указания « <...> в доме еще сделать <...> две дюжины новоманерных кресел и две дюжины новоманерных стульев из коев шесть кресел и шесть стульев обить золотой кожей, а прочие не обивать; оба камина переделать; в угольной комнате, которая золотой кожей обита, сделать штучный пол <...>; лестницу в верхний этаж переделать <...>» [22]. Он даже лично, когда это представлялось необходимым, заказывал нужные строительные материалы. Например, он сообщал в одном из писем своему управляющему Г.Т. Мещерягину о том, что «<...> приложенным при сем заводчику г-ну Баташеву письмом я его просил о продаже кровельного листового железа весом трехсот пуд, в каждом пуд чтоб было по пяти, а всего тысячу пятьсот листов» [23]. Однако, в провинции подобные «сельские жители» всё же были скорее исключением, чем правилом. Впрочем, во Владимирской губернии второй половины 18 — начала 19 века, где преобладало мелкопоместное дворянство, сама жизнь заставляла помещиков «малой», а, возможно, и части помещиков «средней руки» заниматься конкретными архитектурно-строительными работами, совмещать в одном лице заказчика, автора проекта и подрядчика.
В русской провинции второй половины 18 — начала 19 века наблюдаются хорошо продуманные принципы организации усадебного строительства, способы и методы выполнения конкретных архитектурно-строительных работ. Среди участников процесса усадебного строительства выделяются владелец усадьбы, управляющий имением, архитектор и узкие специалисты-строители, художники, резчики и т.п. На каждого из них был возложен свой круг обязанностей, свои конкретные объёмы работ. Фактическим руководителем всех архитектурно-строительных работ в усадьбе был управляющий имением (реже — сам хозяин усадьбы), знакомый с архитектурной грамотой этой эпохи или опирающийся на помощь профессионального архитектора. Однако главным вдохновителем и организатором усадебного строительства в целом, конечно, оставался русский помещик — образцовый «сельский житель» и «любитель Художеств».