Усадьбы

В Братцеве я жила на даче в 1912 году. Под дачи отдавали два новых корпуса недалеко от дома. Владели усадьбой в это время Щербатовы: Николай Сергеевич (директор Исторического музея) и Мария Николаевна (фрейлина* при дворе Марии Фёдоровны). С Марией Николаевной я была дружна. Это была умная и очень вежливая женщина (у Марии Фёдоровны при дворе в привычках вообще была безупречная вежливость с подчинёнными).

Одним из шедевров уникальной коллекции мемориальной скульптуры Музея архитектуры, располагавшейся до середины 1990-х годов в церкви Михаила Архангела в Донском монастыре, всегда по праву считался рельеф белого мрамора — фрагмент надгробия З.Г. Чернышёва. На плите выгнутой формы расположена замечательная фризовая аллегорическая композиция в "античном стиле". Она изображает Чернышёва, опирающегося на щит с фамильным гербом, прощающегося с семьей. Коленопреклоненная жена останавливает его, однако крылатый Гений смерти с венком в левой руке сопровождает умершего к лодке Харона, находящейся в правой части рельефа, где их уже поджидает вестник богов и проводник душ Гермес в дорожном плаще и с жезлом в правой руке.

В архитектуре усадебных построек на рубеже XVIII-XIX вв. гармоничный рационализм классицизма нередко сочетался с эффектным объёмным решением, унаследованным от барокко. Например, в Самуйлове дворец и флигеля связывались полукруглыми колоннадами.

С суровой монотонностью фасадов многоэтажной ткацкой фабрики в Ярцеве контрастировала дача её владельцев Хлудовых. Она была построена в том же посёлке на рубеже XIX-XX вв. и уничтожена вместе с фабричной конторой чудовищным пожаром ещё до революции. Дача была довольно обширным владением, явно подражавшим старинным дворянским усадьбам. Остров под купами деревьев посреди большого пруда соединялся с павильоном на его берегу арочным мостиком и длинными ограждёнными переходами. Одноэтажный деревянный павильон был приближённо стилизован под крестьянские постройки.

Усадьба Остров принадлежала к редкому типу богатой ближней "подмосковной", где хозяйственная функция преобладала над остальными. В этом качестве имение существовало длительное время. Однако, находясь в окружении усадеб совершенно других типов (обычно чисто представительных), она нуждалась и в репрезентативном виде. Сочетание в одном ансамбле огромного хозяйственного комплекса (притом, в основном, животноводческого и коневодческого направлений) и представительной резиденции удачно реализовано благодаря рельефу местности и оригинальным композиционным приёмам. К их числу относятся:

Комплекс скотного двора значительно скромнее двора конного, как по размерам, так и по роли в композиции ансамбля. В настоящее время от его сооружений уцелел только небольшой фрагмент, к тому же сохранившийся не на всю высоту и встроенный теперь в частный жилой дом. Судя по сохранившимся здесь окнам бывшего дворового (северного) фасада, его внешний облик был стилистически близок архитектуре конного двора. По документам, собственно скотный двор составляли три корпуса, соединённые в виде буквы „П". В перекладине этой буквы западный корпус имел неполный верхний этаж.

"Грязные" хозяйственные заведения усадьбы были отнесены на значительное расстояние к югу от господского дома и скомпонованы в несколько "дворов". Сюда ведёт частично сохранившаяся вековая липовая аллея. Прежде она начиналась от ворот старой меншиковской усадьбы и, вероятно, была частью композиции ещё этого усадебного комплекса. Пройдя мимо главного дома усадьбы, выстроенного Орловым, и оставляя слева от себя парковую зону усадьбы, а справа — "плодовитый" сад, аллея подходила к "производственной зоне" усадьбы и здесь, на границе, делала маленький зигзаг.

О главном доме усадьбы Орловых сейчас известно гораздо больше, чем об остальных её зданиях. Это объясняется не только тем, что найдены его поэтажные планы [1] и описания, но и тем, что до самого недавнего времени сохранялись многие фрагменты его внутреннего и внешнего убранства (окна, двери, балясины панели и т. д.). Их использовали при строительстве в 1868-1870 гг. архиерейских палат в Николо-Угрешском монастыре.

Самым важным зданием в этой части усадебного ансамбля была господская кухня, про которую в описях усадьбы говорится: "...36.Каменный флигель на фундаменте из белаго камня крыт железом в длину 14 саж., в ширину 6 саж" [1] и (в другой описи) "...Корпус каменный, одноэтажный, с двумя подвалами, крытый железом длиною 14, а шириною 6 сажен" [2]. Сохранившийся план этого здания [3] даёт несколько другие размеры, однако при его изучении, прежде всего, бросается в глаза не это различие, а некоторые особенности самого плана, наводящие на мысль о сложной строительной истории этого сооружения.

Под этим названием мы понимаем зафиксированный на генплане 1830-х гг. [1] комплекс зданий, компактно располагавшийся у юго-западного угла церкви Преображения и состоящий из разновеликих, но ориентированных строго по сторонам света корпусов, составляющих каре размером 94x57 м. Окаймляющие этот двор корпуса помечены на упомянутом генплане номерами от № 30 до № 35. Восточную, обращенную к крутому обрыву, сторону двора занимает корпус под № 32, некогда бывший, несомненно, главным домом усадьбы.

Название „господский двор" многократно встречается в документах об Острове и, вероятно, было для этой усадьбы устоявшимся понятием, не вполне адекватным общепринятому. В данном случае под этим наименованием подразумевается комплекс из четырех дворов различного назначения, построенных, очевидно, в разное время, хотя и связанных между собой функционально [1]. Здесь было два собственно господских двора — старый и новый, а также кухонный двор и двор для духовенства. К кухонному двору примыкали оранжерея и ананасная теплица.

К югу от Москвы, в селе Остров Ленинского района сохранились остатки некогда знаменитой усадьбы. Теперь для ценителей русской архитектуры и даже большинства специалистов это название ассоциируется только с сохранившейся здесь церковью Преображения, однако в эпоху своего расцвета это был один из самых обширных усадебных комплексов Подмосковья. В его дворцово-парковый ансамбль входило около полусотни зданий и сооружений, скомпонованных по функциональному признаку в несколько групп, или (как писали в документах того времени) "дворов". Как ни странно, до сих пор не опубликовано ни одной работы, посвященной усадьбе Остров как архитектурному ансамблю. Новые данные об этом комплексе собраны в 1989—1990 гг. при разработке проекта благоустройства воссоздания.