Русский классицизм в архитектуре ассоциируется с благородными античными формами дворцов, храмов, административных зданий. Оказалось, что этот изысканный стиль не обошёл и питейные заведения, притом формы их были довольно разнообразны.
Питейные дома [1] принадлежат к числу тех общественных построек, которые существовали в любом городе Российской империи. Во второй половине XVIII в. в некоторых городах их число было довольно значительным, а важность местоположения и ряд других обстоятельств нередко приводили к выразительным архитектурным решениям. Архитектура питейных домов, до сих пор не привлекавшая внимания исследователей, является главной темой предлагаемой статьи. Существенные для изучения питейных домов историко-бытовой и экономический аспекты затрагиваются здесь лишь в той мере, в какой это необходимо для более полного раскрытия архитектурно-художественных особенностей указанного типа сооружений.
В отличие от большинства других общественных построек второй половины XVIII в., питейные дома в равной мере отвечали как индивидуальным потребностям горожан, так и интересам государства (казны, короны) [2]. Функционирование этих зданий (а также винных магазейнов, или магазинов, т. е. складов), обеспечивало государству сбор питейных налогов, которые в екатерининское время играли главную роль среди косвенных налогов [3].
Винная продажа во второй половине XVIII в. осуществлялась посредством откупов, которые предоставлялись так называемым коронным поверенным, или откупщикам [4]. Питейные дома находились в собственности государства (и потому назывались казёнными) и были в ведении казённых палат [5], по усмотрению которых они могли либо быть "на вере", либо отдаваться на откуп. Первое означало то, что для продажи вина в питейный дом государством нанимался "казённый сиделец", или целовальник [6]. Отдача питейных домов на откуп, впрочем, считалась более выгодной для государства [7]. Работа питейных домов (что, как и когда продавать) регламентировалась Уставом о вине (1781 г.) и рядом других указов [8].
По характеру продажи питейные дома делились на три разновидности: мелочные, ведерные и выставки. В первых напитки отпускали кружками, полукружками, четверть кружками, чарками и т. д. Такие питейные дома назывались также чарочными или кружечными. В ведерных питейных домах торговали вёдрами, полувёдрами, четверть вёдрами и шестериками. Иногда питейные дома совмещали мелочную и ведерную продажу [9]. Выставками назывались места временной винной продажи в продолжение праздников и ярмарок [10].
Помимо трёх общих наименований, питейные дома нередко обладали индивидуальными названиями. Многие из них определялись, очевидно, расположением питейных домов (например, Береговой в Енисейске, Столбовой, т.е. на столбовой дороге, в Енисейске и Тобольске, Стрелка в Весьегонске, Песочный в Нижнем Новгороде). Другие, по-видимому, отражали облик и характер постройки: Большой и Рытый, т.е. с вырытым омшеником (подвалом со срубом, проконопаченным мхом) в Весьегонске, Красный, Высокий, Мазанка в Тобольске. Многие наименования указывают на характерные особенности данных заведений: Бражный в Тобольске, Веселок (в Тобольске и Енисейске), Табачный и Загуляевский в Енисейске, Растегай (пирожки-растегаи могли продавать в трактирах при этих питейных домах) в Тобольске и Весьегонске. Ряд наименований похож на народные прозвища: Гладкий, Подметыш, Малотравка, Притышный, Погорелка, Скородум, Отречиха, Кречетник (Тобольск). Некоторые из них, а также такие, как Арбатский (в Енисейске и Тобольске), Новосветлицкий в Енисейске, Старосветлицкий в Новгороде, Камчатка и Кокуй в Тобольске, могли соответствовать городским топонимам [11].
Строительство питейных домов имело различные источники финансирования [12]. В тех случаях, когда инициатива исходила от губернского начальства, строительство производилось на казённые средства. Обычно на это шла часть суммы, которая выделялась ежегодно на казённое строительство. Однако этих денег, как правило, не хватало [13]. Тогда требовалось разрешение самой императрицы на дополнительное ассигнование. При положительном решении Екатерина распоряжалась выделить необходимую сумму "из питейного дохода". Строительство питейных домов чаще, однако, велось по инициативе и на средства откупщиков, что оговаривалось в контрактах, которые с ними заключались [14]. Ремонт старых питейных домов также возлагался на коронных поверенных, причём указывалось, "чтоб сия починка не только не переменяла прежнего фасада, но и не делала бы гнусного вида" [15].
Казённое строительство питейных домов осуществлялось посредством подрядов. После ассигнования необходимой суммы проект и смета передавались в казённую палату, которая объявляла "о вызове к постройке сего дома охочих людей" [16]. Затем здесь же в казённой палате устраивались торги. С выигравшим (т.е. предложившим наименьшую сумму) заключался контракт, в котором оговаривались условия принимаемой им на себя работы [17].
Размещение питейных домов в городах, в отличие от многих других типов общественных зданий, диктовалось скорее простой функциональной целесообразностью, нежели отвлечёнными градостроительными задачами. Недаром, на регулярных планах городов, по крайней мере в их опубликованных вариантах, питейные дома обозначались редко. При выборе места, очевидно, исходили в первую очередь из соображений удобства: питейные дома распределялись по разным частям города, ставились на оживлённых местах в центральных кварталах или у въезда в город. Равномерное размещение питейных домов у пограничного вала наблюдается, например, в конфирмованных проектах ряда городов Калужского наместничества (Козельск, Перемышль, Боровск) [18]. Один из питейных домов в Твери построили в центре города у гостиного двора, другой у моста через ров при въезде на территорию бывшего кремля [19]. Иногда всё же размещение питейных домов учитывалось при разработке общих градостроительно-композиционных задач. В Твери, согласно конфирмованному плану центральной части города, питейный дом был заметным элементом знаменитой трёхлучевой системы [20]. Расположенные симметрично одинаковые по архитектуре питейный и почтовый дома фланкировали въезд на центральную улицу «трезубца», расходящегося от полуциркульной площади. В окружении невысокой и довольно редкой застройки соседних кварталов оба здания должны были восприниматься как пропилеи при въезде в центр города со стороны предместья.
Стремление к регулярному расположению питейных домов в общей структуре города видно также на конфирмованном плане Жиздры (Калужская губ.) 1778 г. [21] Важными элементами его композиции являются две ромбические площади, расположенные симметрично относительно центральной оси городского плана. Два питейных дома, поставленные на их сторонах, подчёркивают зеркальную симметрию общей композиции.
В основном, очевидно, питейные дома ставились по красным линиям улиц и площадей. Однако известны случаи внутриквартального расположения, например, на огородах частных владельцев [22].
Питейные дома количественно значительно превосходили все остальные тины общественных городских построек. Лишь в самых маленьких и бедных городах было по одному питейному дому [23]. Обычно в уездных городах насчитывалось от 3 до 10 питейных домов, в губернских центрах — около 2-3 десятков [24].
Большинство питейных домов, в том числе и в губернских городах, были деревянными и скорее всего походили на простые бревенчатые избы. Впрочем, некоторые из них имели не свойственные жилым домам наружные галереи. Так, например, выглядел кружечный питейный дом в Весьегонске (Тверская губ.): «с трёх сторон оного строения понизу галдарея, пол бревенной, кругом огорожена перилами и крыльцо с лестницей» [25]. Вместе с тем каменные питейные дома, известные нам по проектным чертежам, отличаются развитыми архитектурными формами. Наделённые представительностью государственных заведений, они в то же время были близки по масштабу и ритму окружающей регулярной жилой застройке.
Два наиболее ранних проекта принадлежат П.Р. Никитину и были выполнены для Твери. Один из них, датируемый 1769 г., был осуществлён на Полуциркульной площади в начале главной улицы города [26]. Как уже отмечалось, внешне он выглядел идентично стоявшему на другой стороне улицы почтовому дому. Компактный объём здания с вогнутым главным фасадом следует конфигурации квартала. Основные приёмы композиции и формы декора повторяют характерные черты никитинской жилой застройки центра Твери. Активные вертикальные членения стены уравновешиваются балюстрадой над венчающим карнизом. Прямоугольные окна обоих этажей обведены строгими рамочными наличниками и акцентированы клинчатыми замками. Пластику стены обогащают расположенные по осям окон наклад ные щиты. Очень близкие мотивы присущи фасадам соседних жилых домов, запроектированных на боковых сторонах площади [27]. Это должно было сообщить ансамблю одной из важнейших тверских площадей стилистическое и масштабное единство. В то же время питейный дом (как и почтовый дом), благодаря развитому решению средней части фасада, отличается большей представительностью и нарядностью. На центральной оси расположены вход и балкон второго этажа, опирающийся на две колонны. Венчающий карниз в средней части изгибается в виде лучковой арки, в тимпане которой помещён Российский герб. Следует подчеркнуть, что стилистически здание отвечало присущим никитинской архитектуре Твери переходным формам от барокко к классицизму. Те же стилистические особенности характерны для другого питейного дома в Твери, который должен был стоять у гостиного двора [28]. С одной стороны, его фасад имел большое сходство с жилой застройкой Твери того времени, причём именно тех кварталов, где он должен был стоять. На это указывалось в проектном чертеже: "против опробованных второго нумера каменных обывательских домов". По этим образцовым проектам (выполненным, очевидно, А. Квасовым) строились дома по двум "косым" улицам "трезубца", в том числе по Новоторжской улице [29], на которую выходил главный фасад проектируемого питейного дома. Здесь мы видим тот же равномерный ритм прямоугольных окон в рамочных наличниках с акцентированием углов филёнчатыми пилястрами; такую же балюстраду над венчающим карнизом с вазонами над парапетными тумбами и ряд других общих деталей. Подчёркивание средней части ризалитом с аттиком также имеется на двух из названных образцовых проектов. В то же время ряд особенностей отличает питейный дом от домов "второго нумера". Его фасад насчитывает 11 осей (в образцовых проектах — 3, 4, 5, 6 и 7 осей); в центре ризалита расположен вход (в жилых домах он находился со стороны двора); аттик имеет более сложную (барочную) форму. Эти черты наделяют архитектуру питейного дома большей, относительно жилой застройки, репрезентативностью.
Переходные формы от барокко к классицизму в редакции, очень близкой к названным тверским постройкам, характерны для двухэтажного питейного дома в Новгороде. Он был сооружён недалеко от гостиного двора у Волховских ворот в 1779 г. по проекту 1777 г. губернского архитектора Василия Поливанова [30]. Равномерный ритм фасада в 6 осей окон и характер декора напоминают образцовые проекты "второго нумера". Правда, высокая вальмовая кровля, вместо нарядной балюстрады, сообщает зданию силуэт, более привычный для традиционного городского жилого дома. С другой стороны, два симметрично расположенных входа со ступеньками вносят в композицию акценты, несвойственные жилой застройке того времени.
В 1779 г. тверским губернским архитектором Ф.Ф. Штенгелем были выполнены проекты двух питейных домов — одноэтажного для Вышнего Волочка и двухэтажного для Твери [31]. Хотя проекты были сделаны в один и тот же год, принадлежат одному автору и объединены общими композиционными особенностями, стилистическая характеристика двух зданий различна. Если первое принадлежит переходному периоду от барокко к классицизму, то второе в полной мере отвечает принципам раннего классицизма. Архитектура вышневолоцкого питейного дома сохраняет реминисценции барокко в виде рустованных пилястр, фартуков и замков- трилистников. В тверском питейном доме декоративные формы строже, отсутствуют криволинейные очертания. Прямоугольные окна обоих этажей заключены в простые рамочные наличники. По осям проёмов расположены равные им по ширине прямоугольные накладные щиты. Средняя часть пятиосевого фасада выделена ризалитом, покрытым ленточным рустом на первом этаже, и с треугольным фронтоном в завершении. Для стилистической характеристики здания особенно важны две детали: клинчатый замок над входом, обработанный наподобие бриллиантового руста, и пара кронштейнов венчающего карниза над центральным окном. Эти формы не встречаются в архитектуре переходного периода и очень характерны для раннего классицизма.
Стилистические полюсы в архитектуре конца 70-х — начала 80-х гг. XVIII в. демонстрируют питейный дом в лифляндском Дюнамюнде, построенный по проекту 1784 г. рижского губернского архитектора Ивана Бока [32] , и проект питейного дома на стрелке Васильевского острова в Петербурге, выполненный архитектором коммерц-коллегии Иваном Чичаговым в 1779 г. [33] Деревянный одноэтажный с мезонином питейный дом в Дюнамюнде выстроен в формах позднего барокко, широко распространённых в гражданской архитектуре городов северной и центральной Европы на протяжении почти всего XVIII в. В то же время он вполне созвучен русской архитектуре. Особенно это касается первоначального проекта. В осуществлённой же постройке можно заметить некоторые "западные" черты, нехарактерные для русских городов (слуховые окна с волютами и круглое окно в тимпане фронтона). Представительность фасаду сообщают три входных проёма со ступеньками, центральный из них с крыльцом. В проекте крыльцо имеет лучковый навес на столбах или колонках, а лестничный марш с вогнутыми боками ограничивают балюстрады. В осуществлённом варианте крыльцо проще, но над ним устроен балкон.
Проект питейного дома на стрелке Васильевского острова — великолепным пример архитектуры раннего классицизма, который по своему художественному уровню превосходит известные нам провинциальные постройки рассматриваемого типа. Это крупное трёхэтажное здание торжественной и нарядной архитектуры, достойное своего градостроительного положения. Средняя часть фасада в пять осей построена тектонически чётко: нижний этаж с квадратными окнами и ленточным рустом служит цоколем для двух более высоких этажей, объединённых широкими лизенами. Прямоугольные окна верхних этажей обрамлены профилированными наличниками и завершены сандриками (треугольными на втором этаже и в виде полочек на третьем). Очень выразительны боковые ризалиты фасада с высокими арочными входами и круглыми окнами второго этажа. Они акцентированы также тосканскими пилястрами, триглифно-метопным фризом и лучковыми фронтонами. По характеру и приёмам фасадной композиции, по формам убранства и сочетанию декоративных элементов проект Чичагова — плоть от плоти того художественного вкуса, который, наиболее полно, пожалуй, отразил Ж.-Ф. Неффорж в своих альбомах архитектурных увражей [34]. Другими словами, проект петербургского питейного дома был выполнен в развитых формах раннего классицизма, созвучных стилю Людовика XVI во Франции.
Проект одноэтажного питейного дома в Рязани, выполненный губернским архитектором Иваном Сулакатцсвым в 1791 г. [35], отмечен чертами зрелого классицизма, которые в последнее десятилетие XVIII в. всё чаще проявляются в постройках провинциальных городов. Перед главным фасадом небольшого почти квадратного здания расположена крытая галерея с трёхпролётной аркадой, которая отвечает центральному входу и двум боковым окнам. Декор ограничивается тонкими рамочными наличниками с клинчатыми замками, профилированными импостами и венчающим карнизом.
Необычный пример питейного дома представлен в проекте Ф. Штенгеля 1782 г. для каменного Красного (Владимирского) моста в Твери [36]. Мост проектировался через сухой ров, окружавший территорию бывшего кремля. Это позволило использовать пространство под ним для питейного дома. Несмотря на отсутствие ненужных здесь сквозных пролётов, фасад моста расчленяется крупной аркатурой, словно указывающей на типологическую принадлежность сооружения. В центральную арку, имеющую коробовые очертания, вписаны вход и два окна но сторонам, в боковые полуциркульные арки — пары окон.
Во внутренней структуре питейных домов можно выделить несколько обязательных элементов, независимых от характера и размеров сооружения. К ним относятся помещение для продажи напитков (его называли палатой, комнатой или прихожей), стойка [37] и погреб с ледником. Иногда набор помещении ограничивался этими тремя элементами. По-видимому, это было характерно в первую очередь для одноэтажных ведерных питейных домов, например, в Рязани [38]. Всё пространство здесь занимает отапливаемое печью помещение, в котором в углу выгорожена стойка. Под зданием расположен погреб с каменными (или кирпичными) стенами, но с плоским перекрытием.
Большинство известных нам питейных домов имели более сложную структуру. В двухэтажных зданиях иногда различались зимние и летние помещения для продажи вина. Зимние отапливались печью и находились на первом этаже, холодные летние — на втором. Такое разделение было характерно, очевидно, для крупных питейных домов, например, для обоих тверских в проектах Никитина [39]. Иногда зимнее и летнее помещения располагались на одном этаже и разделялись сенями, например, в кружечном питейном доме Весьегонска, в котором второй этаж занимала таможня [40]. Основные помещения имели, как правило, плоские перекрытия. Иногда на первом этаже палата для продажи вина перекрывалась сводом (питейные дома на Полуциркульной площади и под Красным мостом в Твери).
Стойки устраивались в виде невысоких тесовых перегородок (в половину человеческого роста) с прилавками. Для них отводилось пространство в углу или у торцовой стены основного помещения, где выгораживалось прямоугольное или округлое пространство. В зимнем помещении тверского питейного дома у гостиного двора (проект Никитина) стойка имела полуциркульную форму. Иногда, похоже, перегородки делались до самого потолка, что превращало стойки в самостоятельные помещения с прилавками-окошками для покупателей и проходами для сидельцев (например, питейные дома в Новгороде и Вышнем Волочке, оба варианта проекта в Дюнамюнде) [41].
Погреб находился либо в подвальных помещениях, либо на первом этаже. Иногда его перекрытие делалось сводчатым, но нередко оно было плоским. В деревянных питейных домах погреб мог устраиваться в виде омшеника. Яма для ледника выкапывалась прямоугольной, сужающейся книзу в виде воронки, стенки её выкладывались кирпичом, камнем или брёвнами. Вход в погреб всегда находился снаружи, как правило, со стороны бокового или дворового фасада. Лестницу в подвал делали достаточно широкой, чтобы по ней легко можно было спускать бочки. В тех случаях, когда погреб устраивался на нервом этаже, вход иногда размещался на главном фасаде и играл заметную роль в его композиции (питейный дом в Новгороде). Вход в погреб рекомендовалось устраивать с северной стороны [42]. Оба питейных дома за гостиным двором в Твери и питейный дом в Вышнем Волочке, действительно, отвечают этой рекомендации.
Помимо трёх основных элементов внутренней структуры, питейный дом мог включать ряд дополнительных помещений. Часто имелись сени, которые располагались либо на поперечной оси плана, либо в угловой части объёма. В сенях обычно находилась лестница на второй этаж, реже для неё отводилось специальное помещение. В питейном доме на Полуциркульной площади в Твери часть второго этажа занимала "водошная" [43].
Питейные дома часто совмещались под одной крышей с харчевнями, а иногда и с трактирами [44]. Помещения для питейного дома и харчевни нередко, по-видимому, устраивались симметрично по сторонам сеней. В Дюнамюнде среднюю часть здания занимал трактир, а по бокам от неё располагались питейный дом и харчевня.
О том, как выглядели питейные дома внутри, можно составить некоторое представление по описи питейных домов Весьегонска, сделанной в 1779 г. [45] "В зимнем печь кирпичная с трубой, в нём стойка забрана тёсом, трои двери на крюках и петлях и со скобами железными, шесть окон больших, оконницы стеклянные (...) В сенях пол и потолок тесовой, для входа наверх лестница забрана тёсом, дверь на крюках и петлях железных и со скобами железными (...) В летнем стойка, и в стойке чулан забраны тёсом, двои двери на крюках и петлях и со скобами и накладками железными (...), пол и потолок тесовые...". В погребах, согласно рекомендациям, полы "потребно усыпать песком, или по крайней мере хорошею сухою землёю; а и того ещё лучше выстилать плитою, или на ребро кирпичом железняком" [46].
В описи весьегонского питейного дома, "называемого Рытой", упоминается "образ Святого чудотворца Николая". Вероятно, иконы были обязательным элементом интерьера питейного дома, однако трудно сказать, какие именно образа считались здесь наиболее уместными (и были ли вообще предпочтения в этом отношении).
Несомненно, одной из главных отличительных особенностей интерьера питейных домов была соответствующая посуда, которая стояла на прилавке стойки и, очевидно, на полках, в шкафах и т. д. Самыми распространёнными и наиболее крупными были мерные вёдра и кружки, которые различались по размерам (кружка меньше ведра в 8 или 10 раз), но имели одинаковую форму. В проекте об усовершенствовании "питейных и хлебных мер", который был подан в 1797 г. кн. Л. Б. Куракиным [47] и утверждён тогда же Павлом I [48], имеются изображения ведра и кружки. Этот выразительный по форме сосуд, по типу близкий кувшину [49], судя по сопроводительной записке проекта, незначительно отличался от вёдер и кружек, употреблявшихся в питейных домах екатерининского времени [50].
Питейные дома, в силу своей функциональной специфики, сочетали в архитектурном облике черты жилой городской застройки и представительных государственных заведений. Их строительство осуществлялось только по индивидуальным проектам, хотя питейные дома, как особый тип сооружения, обладают некоторыми общими особенностями. Стилистические изменения в архитектуре питейных домов второй половины XVIII в. в целом совпадают с общими художественными тенденциями, характерными для общественной архитектуры этого времени.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. До 1760-х гг. их называли кабаками, но уже в первые годы правления Екатерины II им было присвоено более благозвучное наименование, "понеже от происшедших злоупотреблений название кабака сделалось весьма подло и бесчестно, хотя в самом деле бесчестно токмо худое пития употребление" (ПСЗРИ. Собрание 1-е. Спб, 1830. Т. 17, № 12444).
2. Например, большинство построек приказа общественного призрения (больницы, богадельни, сиротские дома, народные школы) служили в первую очередь интересам горожан, одновременно выражая идею заботы монарха о своих подданных. Присутственные места в большинстве своём, напротив, имели сугубо государственный характер, во многом противоположный интересам городского общества.
2. В 1765 г. питейные налоги составляли 20% всего государственного бюджета, а в продолжении царствования Екатерины II доходы от винной продажи неуклонно росли (с 1763 по 1796 г. более чем втрое). (Уланов В. Финансовая политика Екатерины II//Три века. Исторический сборник под ред. Каллаит В.В. Т. 3-4. С. 491-492). Однопроцентные отчисления от казённой питейной продажи были во многих местах единственным источником городского дохода. (Кизеветтер А.А. Городовое положение Екатерины II 1785 г. М., 1909. С. 457-467) В 1769 г. во время войны с Турцией для пополнения государственной казны был увеличен "принадлежащий короне доход от питейной во всём государстве продажи", что позволило не повышать "общенародные" налоги (ПСЗРИ. Собрание первое. СПб., 1830. Т. 18. С. 1002).
3. Соловьёв С.М. Сочинения. Книга XIII. История России с древнейших времён. M., 1994. Т. 25-26. С. 390.
4. Деятельность откупщиков определялась рядом законов и указов, в первую очередь образцовым контрактом "О содержании в таком-то месте питейных сборов на откупу" (4 апреля 1778 г.) и "Уставом о вине" (17 сентября 1781 г.) (ПСЗРИ... Т. 20. С. 614-635; Т. 21. С. 248-267). С коронным поверенным заключался контракт на 4 года. Представителем государства в первые годы екатерининского царствования выступал губернатор соответствующей губернии (ПСЗРИ...Т. 18. С. 887-888). После указа "Учреждение для управления губерний" 7 ноября 1775 г. контракты на очередные 4 года заключались либо в Сенате (для тех губерний, которые ещё не были преобразованы), либо в казённых палатах вновь открытых наместничеств (ПСЗРИ... Т. 20. С. 494). Территориальный охват деятельности откупщика мог быть различным — от целой губернии или провинции до отдельных уездов и городов, "одним словом, такими частями, сколько обстоятельства дозволят" (ПСЗРИ... Т. 18. С. 888).
5. В соответствии с "Уставом о вине", изданном 17 сентября 1781 г., казённая палата должна была заботиться о том, чтобы вина в губернии было достаточно "для народного продовольствования", чтобы вино в необходимом количестве хранилось в "винных магазинах Императорского Величества", чтобы оно продавалось по установленной цене и т. д. Она также следила за работой питейных домов (ПСЗРИ... Т. 21. С. 249, 253, 262). Указом от 15 февраля 1782 г. при казённых палатах были созданы дополнительные экспедиции "к успешнейшему производству дел по части винной и соляной". Чиновники винной экспедиции занимались всеми делами, связанными с винными откупами, винными магазейнами и питейными домами (ПСЗРИ... Т. 21. С. 399, 432-435).
6. В Уставе о вине указывалось; "Казённому сидельцу отдать в смотрение и сбережение казённый питейный дом с погребами, ледниками и прочее до питейной продажи принадлежащее казённое строение и посуду с описью и оценкою, сделанною при присяжных свидетелях". И далее: "... для продажи вина в розницу или подробно нанимать по уговору или за ежегодную плату или означивая некоторую от продажи умеренную прибыль, из купечества или мещан, сидельцев людей добрых и порядочных, и определить к каждому казённому питейному дому, который на вере, по два человека". Сидельцы нанимались преимущественно из купцов или мещан, однако, допускались также государственные крестьяне, однодворцы и отставные солдаты. (ПСЗРИ... Т. 21. С. 263-264, 501).
7. "Бытие на откупу казённого питейного дома есть способ к надёжному получению казне принадлежащего винного дохода..." Питейные дома отдавались на откуп "каждый особо один за другим от одного до четырёх лет или по нескольку питейных домов вместе...". (ПСЗРИ... Т. 21. С. 262, 264). По указу Сената от 23 августа 1781 г. в губерниях следовало "употребить всякое рачение, чтоб питейные сборы сколько можно раздробительнее отдаваны б были в содержание не только целыми городами или селениями, но даже и до того, что хотя бы кто пожелал взять на откуп и один питейный дом, то и в таком обстоятельстве, не делая наималейшего затруднения, чинить отдачу по одиночке и сколь можно более ещё к тому приохочивать..." При этом предписывалось, "чтоб состоящие в одном городе или селении питейные домы не были отдаваемы иные на откуп, а другие не оставались бы на вере, но доводить непременно надобно до того, дабы в каждом городе или селении питейная продажа производилась единообразно..." (РГАДЛ. Ф. 248. Кн. 6543. Ч. 1. JI. 372). "Раздробительные" откупа на питейные дома были, очевидно, самыми распространёнными. Об этом свидетельствуют многочисленные контракты того времени. Например, в начале 1782 г. в тверской казённой палате были заключены договоры с купцами Сутугиным на 6 питейных домов в Твери, с М. Уткиным на 2 в Вышнем Волочке, с Л. Вагиным на один в Твери, с Д. Филиповым на 3 в Старице и т.д. (РГАДА. Ф. 248. Кн. 6543. Ч. 2. Л. 44, 54, 67). Откупа раздавались по итогам торгов. "В случае же, буде одинакие цены и кондиции представят (явившиеся на торги — Г.С.), Казённая Палата преимущественно отдаёт на откуп в городе казённый питейный дом, во-первых, или того города посадским людям, во-вторых, или той губернии иногородным посадским людям, третие, или иной губернии посадским людям" (ПСЗРИ... Т. 21. С. 262, 264). Тот, кто желал принять участие в торгах, должен был представить в казённую палату "свидетельство о своём состоянии и имении", а тот, кто ранее брал на себя подряд, откуп или казённые поставки, должен был принести свидетельство об "исправном исполнении своих контрактов или письменных договоров..." (РГАДА. Ф. 248. Кн. 6543. Ч. 1. Л. 372 об.). В откупных питейных домах сидельцев нанимал сам откупщик (ПСЗРИ... Т. 20. С.631).
8. В питейных домах торговали вином, водкой (ординарной и "на подобие гданской", т.е. подслащенной и со специями), пивом, мёдом "в розницу или подробно". Последнее, очевидно, означает: на вынос или для потребления на месте. "Вейновые" вина и ликёры, привезённые из-за границы через Петербург и Архангельск "дозволенным образом" также могли продаваться в питейных домах, однако только в той таре, в какой были доставлены ("штофами и прочими склянками"), но не рюмками или чарками. В питейных домах обычно осуществлялась и "харчевая продажа", т.е. здесь же могла находиться и харчевня.
Указом от 13 октября 1769 г. и Уставом о вине устанавливались максимальные цепы на напитки: вино по 3 руб. за ведро, ординарная водка по 6 руб., водка гданьского типа но 8 руб. 80 коп., мёд по 7 руб. 20 коп., пиво по 25 коп., независимо от меры (ведро, кружка, чарка и т.д.).
Время работы питейных домов почти не ограничиваюсь. Запрещалось только, "чтоб в настоящие ночные часы продажи питей производимо не было". Кроме того, питейный дом должен был закрываться во время крестного хода, если процессия проходила по улице, на которой он стоял. Наконец, питейный дом, расположенный на расстоянии 20 саженей от церкви, запирали во время литургии. (ПСЗРИ... Т. 20. С. 614, 615, 620, 629, 630; Т. 21. С. 262; РГАДА- Ф. 248. Кн. 4626. Л. 37).
9. Наиболее универсальной мерой жидких тел, в том числе спиртных напитков, в XVIII в. было ведро. Объём ведра был определён в ходе работы Комиссии мер и весов 1736-1742 гг. профессорами Академии наук И. Н. Делилем и Х. Н. Винсгеймом. Он равнялся 136,297 кубических вершков. Такое ведро имело диаметр 20,97 см, а вес воды в нём был равен 12,5 кг. Вёдра делились на 2 полуведра, 4 четверти ведра, 6 шестериков. Кружка равнялось 1/8 (реже 1/10) ведра, а кружку составляли 10 чарок. Для иностранных алкогольных напитков в качестве меры использовали также их тару — штофы, бутылки, полубутылки и т.д. Указ Павла I от 29 апреля 1797 г. "Учреждение повсеместно в Российской империи верных весов, питейных и хлебных мер" положил начало большой работе по упорядочению мер и весов, результаты которой сказались уже в следующем столетии. (Камемцева Е.И., Устюгов Н.В. Русская метрология. М., 1975. С. 215, 251-255).
10. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1978. Т. 1. C.3I6.
11. РГАДА. Ф. 248. Кн. 4196. Л. 15; Кн. 4626. Л. 414, 444; Кн.6543. Ч. 2. Л. 70; Ф. 16. Д. 975. 4.2. Л. 17об.; ГАТО. Ф. 455. Оп. 1. Д. 3. Л. 8.
12. РГАДА. Ф. 248. Кн. 4196. Л. 9, 15, 93, 151, 160, 305 об.; Кн. 4198. Л. 258, 262 об., 263, 266; Кн. 4243. Л. 546, 549 об.; Кн. 4626. Л. 479 об., 483, 488-495 об.; ПСЗРИ... Т. 20. С.622-624.
13. Расход казённых средств по этой статье был ограничен. Согласно Уставу о вине, на деревянные питейные дома разрешалось отпускать не более 200 руб., а на каменные не более 400. Однако такие суммы были недостаточны. Строительство каменного питейного дома стоило, как правило, выше 500 и даже 1000 рублей, например, в Новгороде 546 руб. (1785 г.) и 900 руб. (1786-87 гг.), в Вышнем Волочке — 692 руб. 48 коп. (1779 г.), в Туле 1075 руб. (1780 г.), в Твери — 1750 руб. 82 коп. (1779 г.) (Ссылки — см. прим. 12). В этой связи интересна история с рязанским питейным домом. На его строительство в 1791 г. было ассигновано 400 руб. Смета же к проекту, составленная губернским архитектором Иваном Сулакатцевым, равнялась 1534 руб. Несмотря на это, местным коронным поверенным П. Малшину и Г. Рюмину было объявлено, чтобы они строили питейный дом на основании контракта (т.е. за 400 руб.). На это они отвечали, "что того питейного дома за дороговизною в здешнем городе в продаже принадлежащего к тому материала за ассигнованную сумму четыреста рублей принять на себя не желают", т.к. этой суммы не хватило бы даже на материалы. Сулакатцев также подтвердил, что на такие деньги каменного питейного дома построить невозможно. Тем не менее Сенат отказал губернатору A.M. Кологривову в просьбе выделить требуемую по смете сумму и предложил составить такой проект, строительство по которому стоило бы не более 400 руб. (РГАДА. Ф. 248. Кн. 4626. Л. 488-496).
14. В пункте 4 образцового контракта говорилось: "Ежели ж казённая надобность, следуя изданному плану, или для других каких обстоятельств востребует вместо таких питейных домов, которые ныне на лицо находятся, и на тех же самых местах вновь питейные домы построить, то оные исправлять из казны", а в пункте 2 указывалось: "Если в городе потребуется мне коронному поверенному питейные домы перенесть с одного на другое место, или вновь построить", то "строить своим иждивением, а земли отводить, где есть казённые, а где казённых нет, покупать или нанимать от себя же у обывателей..." (ПСЗРИ... Т. 20. С.623, 624). В Енисейске откупщик Савельев в 1779 г. просил разрешения построить три новых питейных дома на свои средства. Как писал об этом тобольский губернатор Д.И. Чичерин: "ибо в оных для казны нужды нет, а он ища своей пользы просит". (РГАДА. Ф. 248. Кн. 4196. Л. 93).
15. ПСЗРИ... Т. 20. С. 622.
16. РГАДА. Ф. 248. Кн. 4196. Л. 13.
17. Например, в 1779 г. в тульской казённой палате был заключён контракт с московским купцом Иваном Федотовым на постройку каменного питейного дома в новой ямской слободе Тулы на следующих условиях: "1-е. Выстроить ему тот питейный дом с ледником из своих материалов и своими работными людьми, не требуя из казны наперёд денег. 2-е. Ледник сделать от полу до сводов в вышину по пяти аршин из сотенного камня и чтоб как оный ледник, так и питейный дом были со сводами, равно в леднике и питейном доме двери и к окнам затворы сделать деревянные плотничной работы с железными крючьями и болтами, покрыть оный дом в две тесницы и выкрасить красною на масле конопляном краскою. 3-е. Что ж следует до внутреннего и наружного расположения, то во всём оном согласоваться ему подрядчику с апробованным планом, так чтобы отнюдь ни единую черту в нём установленную не отступать..." (РГАДА. Ф. 248. Кн. 4243. Л. 543).
В губерниях, которые ещё не были открыты по новому образцу, торги проводились и контракты заключались в канцелярии губернатора.
18. РГИА. Ф. 1350. Оп. 312. Д. 242. Л. 19, 22, 23.
19. РГАДА. Ф. 248. Кн. 4196. Л. 1, 1 об.; Кн. 4281. Л. 213.
20. Похоже, что место для этого питейного дома указала сама императрица, которая во время своего пребывания в Твери 2 мая 1767 г. собственноручно его отметила на поднесённом ей плане города (РГИА. Ф. 1293. Оп. 168. Тверская губ. Д. 8).
21. РГИА. Ф. 1350. Оп. 312. Д. 242.
22. Например, в Плёсе (Костромская губ.) коронный поверенный Кондратий Шульгин в 1779 г. построил на свои средства два питейных дома на огородах мещан Фёдора Токова в Троицкой слободе и Ивана Огурешникова в Рыбной слободе с их согласия (РГАДА. Ф. 248. Кн. 4196. Л. 160, 161об.)
23. По сведениям на 1796 г., например, в Кадые, Ветлуге, Кологриве и Варнавине Костромской губ., Пинеге Архангельской губ., Фатеже Курской губ. (РНБ OP. Q IV. 196. С. 6; РГИА. Ф. 1374. Оп. 1.Д. 188а. Л. 73 об., 190).
24. См., например, сведения но городам в: Топографическое описание Владимирской губернии, составленное в 1784 году. Владимир, 1908; Краткое описание о состоящих в Костромской губернии казённых и помещичьих селениях..., сочинённое за 1796 г. (ОР РНБ. Q. IV. 196; Собрание нужных вещей для сочинения новой географии о Российской империи трудами Флиппа Генриха Дилтея. Часть первая. О Тульском наместничестве. СПб., 1781; Описание городов Тамбовской губернии, сочинено в 1800 году (ОР РНБ. О IV. 34).
25. ГАТО. Ф. 455. Оп. I. Д. 3. Л. 1-1 об. Питейный дом был построен в 1761 г. откупщиком Степаном Медовщиковым.
26. РГИА. Ф. 1293. Оп. 168. Тверская губ. Д. 52. Здание сохранилось (ул. Советская, 42), но в сильно перестроенном виде.
27. Один из них был выстроен, по-видимому, ещё до 1767 г. — ныне это сильно переделанный дом № 23 по ул. Вольного Новгорода. На месте второго позднее, очевидно, в 1780-х гг., сооружён дом купца Волкова по другому проекту.
28. РГИА. Ф. 1488. Оп. 4. Д. 393. Проект, очевидно, не был реализован, т.к. похоже, что именно на этом месте чуть позднее был выстроен питейный дом по проекту Ф.Ф. Штенгеля 1779 г. (см. о нём ниже).
29. На Новоторжской улице сохранилось несколько домов, построенных по этим проектам: № 9, 13, 15 (в сильно переделанном виде), 19.
30. РГАДА. Ф. 248. Оп. 160. Д. 796; Ф. 248. Кн. 4136. Л. 135-153. Василий Поливанов до своего назначения на должность Новгородского губернского архитектора был одним из членов "архитекторской команды" в Твери, возглавлявшейся П.Р. Никитиным. Известен ряд чертежей, выполненных Поливановым по проектам Никитина, в том числе обоих упоминавшихся выше питейных домов. Не удивительно, что в Новгороде Поливанов в своих собственных проектах использовал те же приёмы и формы, которые были присущи никитинской архитектуре в Твери.
31. РГАДА. Ф. 248. Оп. 160. Д. 827, Д. 838; Ф. 248. Кн. 4196. Л. 1-13; Кн. 4198. Л. 258-266.
Есть основания предполагать, что оба проекта были осуществлены на рубеже 1770-х-1780-х гг., однако, ни то, ни другое здание не сохранилось. Тверской питейный дом "для мелочной и ведерной продажи" был выстроен на месте прежнего деревянного, за гостиным двором в ряду каменных лавок, сооружённых в конце 1770-х гг. Питейный дом в Вышнем Волочке должен был занять место сгоревшего деревянного, который стоял близ впадения Тверецкого капала в Цну, на Тверецкой площади.
32. РГАДА. Ф. 248. Оп. 160. Д. 894; РГИА. Ф. 1399. Oп. 1. Д. 470.
33. РГАДА. Ф. 248. Оп. 160. Д. 828-832; РГАДА- Ф- 248. Кн. 4196. Л. 38-60.
34. Recueil Elemenlaire d'Archileclnre... Compose Par le Sieur de Neufforge Architecle. Paris, 1757 - 1780. Volumes I - VIII, Supplement.
35. РГАДА. Ф. 248. Oп. 160. Д. 1037; Ф. 248. Кн. 4626. Л. 479-496.
36. РГАДА. Ф. 248. Он. 160. Д. 872; Ф. 248. Кн. 4281. Л, 213-217 об.
Мост был построен в 1787 г., однако, неизвестно, был ли использован названный проект Штепселя, который в феврале 1784 г. уволился с должности губернского архитектора.
37. Согласно Далю, стойка: "прилавок, забранный досками вполчеловека отдел, где припасы продаются" (Даль В. Указ соч. Т. 4. С. 333).
38. РГАДА. Ф. 248. Оп. 160. Д. 1037.
39. РГИА. Ф. 1488. Оп. 4. Д. 393; Ф. 1293. Оп. 168. Тверская губ. Д. 52.
40. ГАТО. Ф. 455. Оп. 1. Д. 3. Л. 1 об.
41. РГАДА. Ф. 248. Оп. 160. Д. 796, Д. 838, Д. 894, Д. 895.
42. Российской хозяйственной винокур, пивовар, медовар, водочной мастер, квасник, уксусник, и погребщик. СПб., 1792. С. 268-270.
43. Означает ли это, что здесь продавали только водку, а остальные напитки в основной комнате для продажи вина, не ясно.
44. О харчевнях шла речь выше (см. С. 4, прим. 7). Трактиры при питейных домах отличались от обычных трактиров (разновидности гостиницы). Они были близки харчевням, хотя, похоже, в них могли быть и комнаты для ночлега ("жилые два покоя для трактира" в никитинском проекте питейного дома за гостиным двором в Твери). От обычных трактиров они отличались, в частности, и тем, что там, как и в питейных домах, не разрешалась продажа французской водки (водки на виноградном вине), рома, арака (арак — водка на сахарном тростнике, патоке, рисе или изюме) и шрома (шром — французская водка, смешанная с белым французским вином, лимонным соком и т. д.). (ПСЗРИ... Т. 20. С. 621; Российской хозяйственной винокур... С. 69, 124; Даль В. Указ соч. Т. 1. С. 20).
45. ГАТО. Ф. 455. Оп. 1. Д. 3. Л. 1, 1 об., 2.
46. Российской хозяйственной винокур... С.262.
47. Алексей Борисович Куракин был в то время генерал-прокурором и главным директором Ассигнационного банка (Русский биографический словарь. СПб., 1903. Т. Кнаппе-Кюхельбекер. С. 568).
48. РГАДА. Ф. 248. Кн. 4781. Л. 470 об.-480.
49. Сосуд с изящно изогнутой ручкой имеет переменное круглое сечение, наибольшее посередине. Сужающийся кверху и книзу, он обладает расширяющимся наподобие воронки горлышком, "дабы нельзя было выплеснуть измеренную жидкость" (РГАДА. Ф. 248. Кн. 471. Л. 472 об., 473).
50. Чертежи, приложенные к проекту, были направлены в Академию Художеств, где они были вырезаны па медных досках и отпечатаны для рассылки вместе с соответствующим указом во все губернские правления и прочие присутственные места. Новые меры были отлиты из чугуна на заводах: Аюксандровском пушечном и Луганском — для европейской России, на Сибирских — для Сибири. Их должны были покупать губернские правления. Однако денет на это постоянно не хватало, к тому же прежние медные меры были значительно прочнее. Всё это затрудняло распространение новых мер. (РГАДА. Ф. 248. Кн. 4781. Я, 470 об., 480-506; Каменцева Е.И., Устюгов Н.В. Указ. соч. С. 215).