лед

Осень. Прохлада в лесах...

Осень. Прохлада в лесах
кукла скандалит и воет,
будто душа куклы-пса
ранена насмерть судьбою.

Тягостный дел оборот —
некому кончить подранка.
Осень идет,
и леса вывернуты наизнанку.

Пахнет сырыми грибами,
похолодел небосвод.
Тучи с разбега об лед
бьются могучими лбами.

…а солнце яркое, машиною усталой

…а солнце яркое, машиною усталой,
все в жарком золоте проходит вдалеке.
На бреющем как жук, ему и горя мало,
что сани скользкие несутся по реке.

Что в воздух, как в стекло недвижного кристалла,
мороз убийственный до основанья влит.
Все соки замерли, смола твердеть устала,
смертельно-белый снег сверкает и звенит.

Дыханье теплое, лишь вечности коснется,
где ели черные как кипарисов ряд,
где эхо ломкое вовек не отзовется,
и страшной песнею предвечный блещет Сад…
И в тотже миг замрет, и больше не вернется.

Тех горным обжигают льдом...

Тех горным обжигают льдом,
кто дышит воздухом высоким,
немые крики многооких,
переполняющие Дом.

Сухое эхо горных круч
им, перепуганное, вторит.
Где молний пляшущее море
сияет меж разрывов туч.

Как играют со смертью горькой...

Как играют со смертью горькой
дай с тобою в любовь сыграть.
Чтоб тебя как гвоздику ломкую
захотелось мне сладко сломать.

Чтоб на грозном и радостном пире,
в треске факелов смоляных,
заиграли стальные псалтыри
в алых комнатах ледяных.

Сад застыл, добежав до зимы,
в ожидании радостно-звонком.
Одиноко за стенкою тонкой
бьется птица мучительной тьмы.

И морозные, колкие блики
ранят снежное сердце гвоздики.

В пальцах ветра шуршат камыши...

В пальцах ветра шуршат камыши
под растрепанной дымкою ватной.
На рассвете в молочной глуши
спит душа в алых солнечных пятнах.

Яркий полдень ей видится - зной.
Гонг кузнечика - белого бреда
громкий стук. Густохвойный лесной,
мрачный полог бегущего следа.

Убежать, затвориться, чтоб петь
потаенную песню стремнины,
где река, извиваясь как плеть,
пробегает по коже равнины.

Где под рябью реки слюдяной,
нестерпимым придавлено грузом,
как голыш от тоски ледяной,
сердце спит, крепко загнано в лузу.

Манекены

Задвигай занавески, скоро уж,
поползла по дворам поземка,
опрокинется этот город
и скользнет по ледовой кромке.

За стеклянной преградой тонкой,
дождь стучал по железной крыше,
мы с тобою, почти неслышимы,
улыбались в витринной нише.

Ветер вторит собачей похоти,
да жильцы разозлясь хохочут,
изготовился красный кочет
прыгнуть к небу в крови и грохоте.

Дремлет тьма под сплетеньем сада...

Дремлет тьма под сплетеньем сада,
светит солнце путей окольных...
Среди звезд есть одна звезда
и ее только имя - Боль.

Бег теней от лучистого льда
исчезает в черном просторе.
Среди звезд есть одна звезда
и ее только имя - Горе.

Как псалтырь под рукою певца
лунный серп мне разрежет руку.
Но она не откроет лица,
и она не проронит ни звука.

Врагов почтенье ледяное...

Врагов почтенье ледяное,
друзей горячее вино,
но если счастье есть земное,
не у людей живет оно.

Беги людей, беги в леса,
оно лишь там живет. Лиса
залает под луной,
и зубр проходит стороной,
медведь в малиннике пасется,
потом ложится спать зимой,
и заяц радостный несется
над первой снежной целиной.

Река молчание хранит
под крепкой ледяною крышей,
и треск стволов далеко слышен,
когда пустующий зенит
над лесом злым морозом дышит.

Последний монолог прочти с листа...

Последний монолог прочти с листа,
где, канув, вспять идет угрюмый день,
ноябрьский лед блистает как хрусталь,
крепчает ночь, и наступает тень
на грудь земли, и леденеет сад.

Весенний романс

Еще не царствует река,
Но синий лед она уж топит;
Еще не тают облака,
Но снежный кубок солнцем допит.

Через притворенную дверь
Ты сердце шелестом тревожишь...
Еще не любишь ты, но верь:
Не полюбить уже не можешь...

Подписка на RSS - лед