свет

Свет золотой в алтаре,
В окнах - цветистые стекла.
Я прихожу в этот храм на заре,
Осенью сердце поблекло...
Вещее сердце - поблекло...

Грустно. Осень пирует,
Осень развесила красные ткани,
Ликует...
Ветер - как стон запоздалых рыданий.
Листья шуршат и, взлетая, танцуют.

Светлое утро. Я в церкви. Так рано.
Зыблется золото в медленных звуках органа,
Сердце вздыхает покорней, размерней,
Изъязвленное иглами терний,
Иглами терний осенних...
Терний - осенних.

Мои поля сыпучий пепел кроет.
В моей стране печален страдный день.
Сухую пыль соха со скрипом роет,
И ноги жжет затянутый ремень.

В моей стране - ни зим, ни лет, ни весен,
Ни дней, ни зорь, ни голубых ночей.
Там круглый год владычествует осень,
Там - серый свет бессолнечных лучей.

Там сеятель бессмысленно, упорно,
Скуля как пес, влачась как вьючный скот,
В родную землю втаптывает зерна -
Отцовских нив безжизненный приплод.

Светло и тихо на пустой платформе,
электропоезд только что ушел.
И быстрая река, и лес, и поле
видны отсюда очень хорошо.

Людей здесь нет — уехали на запад,
творить свои всегдашние дела.
Так музыка рождается внезапно
из воздуха прозрачного стекла.

Кроваво-красные на снег ложатся краски,
так в светлые рождественские дни
мы страшные рассказываем сказки
о деле Ирода, и душу страх теснит.

Звезда, пришедшая призвать младенцев горе,
волхвов привлекшая, и Дева с ней родит,
не оставляй нас в нашем детском горе,
наш детский страх развей и вечно нам свети.

Солнцем выжжены клинья в снегу.
До тепла надышаться б весной,
улететь легким паром из губ
в свет и запах ее слюдяной.

Но в изменах ее и в слезах
есть закон и порядок стальной -
обмануть; нежно глядя в глаза,
обжигая холодной волной.

И душа, как бы встав ото сна,
возвращается к сумрачным думам,
и все кажется нету конца
снежным бурям постылым, угрюмым.

С блестящих точек звезд холодный сок струится.
Сок твердой колкости, тревоги и вражды.
Свет, что к звезде доходит от звезды,
прокалывает грудь холодной тонкой спицей.

Вечерний кончен путь, но сбрасывая груз,
остаток мужества теряешь вдруг - от скуки.
Свет гаснет, ну и пусть, тем меньше лишних уз
с ненужной жизнью здесь, во тьме, где гаснут звуки.

Лес обовьет стекло, в нем всадник одинокий
найдет лишь холода звенящие цветы.
И песен блещущих недвижные потоки
встревожат дух его средь черной пустоты.

Безумствует еще погода штормовая,
но запах тления уж наполняет лес.
Густым лежит ковром и преет листьев стая,
что, с веток снявшись вдруг, поднялась до небес.

Молчи, душа, крепись, зализывая раны.
Пусть яркий солнца блеск нас зазывает ввысь,
но трезвый ярче свет осеннего Урана,
он листья кажет нам, что ниц все улеглись.

Насквозь прозрачный лес пронизан ярким светом,
сияют облака в холодной синеве...
Лишь запах холода нас примиряет с летом

Тепло ушло как дым, стоит ноябрь безгласный,
но в дни короткие и сухо, и светло,
лишь ровный Смысла вздох их обрывает властно.
- Зачем светить? Все отжило, ушло.

Когда скудеет свет, в живом сплетенье веток
как в сети рыбаря светлее блески звезд.
О дни последние пред преставленьем света,
ясней вы шумных дней тяжелых винных грозд.

Внезапно повзрослев, стою перед ответом -
внезапной трезвости мне бремя тяжело ль?
Жну первый снег, живу последним светом,

Крутого кипятку в больное горло...
Весна, весна, еще не вся прошла ты.
Так неуютна ты, хоть животворна,
и грома отдаленные раскаты
услышу ли? Хандрю я непритворно
под твой веселый крик и нежный лепет,
под все твои воинственные пляски...
Не тем питаюсь я, и крови трепет
мне не к лицу, твои мне чужды ласки.

Я что-то дорогое мне утратил,
в обмен на мной любимое наверно,
но как узнать?.. Твой облик груб и внятен,
любуюсь я тобой, но так же верно,
что не люблю тебя в пылу объятий.

Сначала мы хотели просто молчать,
думая о своем,
гулять под темными кронами старых лип,
вдыхая запах травы,
но в небе блеснул свет,
и мы увидели...

Свет погас. И нам стало ясно, что значит - темнота.
Дупла раскрыли свои рты,
и между корнями появился светлячок,
как безумная затрещала цикада,
и вспотевшей ладонью я нащупал твое плечо.