любовь

1

Я тебя провожаю с поклоном,
Возвращаю в молчанье кольцо.
Только вечер настойчивым стоном
Вызывает тебя на крыльцо.

Ты уходишь в ночную дорогу,
Не боясь, не дрожа, не смотря.
Ты доверилась темному богу?
Не возьмешь моего фонаря?

Провожу тебя только поклоном.
Ожесточено сердце твое!..
Ах, в часовне предутренним звоном
Отмечается горе мое.

24 ноября 1907
Москва

2

Вечерних окон свет жемчужный
Застыл, недвижный, на полу,
Отбросил к лицам блеск ненужный
И в сердце заострил иглу.

Мы ограждались тяжким рядом
Людей и стен - и вновь, и вновь
Каким неотвратимым взглядом,
Язвящим жалом, тонким ядом
Впилась усталая любовь!

Слова, и клятвы, и объятья
Какой замкнули тесный круг,
И в ненавидящем пожатье
Как больно, больно - пальцам рук!

Накинув плащ, с гитарой под полою..."
Цвети звездой, ночная синева!
Ах, я лица влюбленного не скрою,
Когда пою наивные слова.

Она скромна, проста ее одежда,
В глазах - любовь и ласковый испуг.
Не обмани, последняя надежда,
Не обмани, пожатье робких рук!

Она тиха, влюбленная голубка.
Поможет ночь любовной ворожбе.
В который раз на дно хмельного кубка
Бросаю скорбь и память - о тебе!

Кузина, полно... Всё изменится!
Пройдут года, как нежный миг,
Янтарной тучкой боль пропенится
И окропит цветник.

И вот, в такой же вечер тающий,
Когда на лицах рдяный свет,
К тебе, задумчиво вздыхающей,
Вернется твой поэт.

Поверь судьбе. Она не строгая,
Она берет - и дарит вновь.
Благодарю ее за многое,
За милую любовь...

Не плачь. Ужели не отдаст она
Моим устам твои уста?
Смотри, какая тень распластана
От белого куста!

12 сентября 1907
Москва

Как неуверенно-невинна
Ее замедленная речь!
И поцелуи у жасмина!
И милая покатость плеч!

Над взором ласковым и нежным
Легко очерченная бровь, -
И вот опять стихом небрежным
Поэт приветствует любовь!

19 августа 1907
Ладино

* Девочка с красным ротиком.
Генрих Гейне (нем.).

Всё помню: день, и час, и миг,
И хрупкой чаши звон хрустальный,
И темный сад, и лунный лик,
И в нашем доме топот бальный.

Мы подошли из темноты
И в окна светлые следили:
Четыре пестрые черты -
Шеренги ровные кадрили...

У освещенного окна
Темнея тонким силуэтом,
Ты, поцелуем смущена,
Счастливым медлила ответом.

И вдруг - ты помнишь? - блеск и гром,
И крупный ливень, чаще, чаще,
И мы таимся под окном,
А поцелуи - глубже, слаще...

И я пришел к тебе, любовь.
Вслед за людьми приволочился.
Сегодня старый посох вновь
Пучком веселых лент покрылся.

И, как юродивый счастлив,
Смотрю на пляски алых змеек,
Тебя целую в чаще слив,
Среди изрезанных скамеек.

Тенистый парк, и липы цвет,
И всё - как в старых песнях пелось,
И ты, шепча "люблю" в ответ,
Как дева давних лет, зарделась...

Но миг один - и соловей
Не в силах довершить обмана!
Горька, крива среди ветвей
Улыбка мраморного Пана...

Нам, любимая, с тобой с каждым шагом все трудней,
с каждым шагом все трудней виноватого искать:
в мягкой кукольной пыли, в темной сутолоке речной,
в бормотании ключа нашей жизни заводной.

Скоро кончится завод,
распрямив пружины сталь,
кукла встанет, не дойдет,
утопив гляделки в даль.

Молчаливая как танк, остановленный снарядом,
встав, не дрогнет. И искать виноватого не надо.

1

Не хочешь говорить со мной ты о любви.
Над тенью сумерек стена дождя повисла,
и капли мертвые не обретают Смысла,
сливаясь с плотью умершей земли.

Жестоко ТАК, намеком "ты чужой",
ты сердце бедное мое терзаешь,
что смерть мне милой кажется сестрой,
а ты врагом. Меня ты понимаешь,

надеюсь, верно. Друг до гроба твой
я в тайне от тебя слезами обливаюсь,
в лицо ж тебе как недругу смеюсь.

Чтож, это все пройдет, когда святой союз
мы заключим, друг друга обнимая,
присыпанные черною землей.

2

Любовь от края и до края.
Дни ломкой ледяной блесны.
Угрюмый север снег бросает
под ноги сумрачной весны.

Поземка пробегает полем,
как кровь запекшимся - не льнется.
Она в лицо ему смеется
сквозь губы, сплавленные болью.

Камням бесплодным - дням унылым
мы обрекать себя должны.
О счастии лишь видеть сны,
лишь втайне восхищаться милым.

Как играют со смертью горькой
дай с тобою в любовь сыграть.
Чтоб тебя как гвоздику ломкую
захотелось мне сладко сломать.

Чтоб на грозном и радостном пире,
в треске факелов смоляных,
заиграли стальные псалтыри
в алых комнатах ледяных.

Сад застыл, добежав до зимы,
в ожидании радостно-звонком.
Одиноко за стенкою тонкой
бьется птица мучительной тьмы.

И морозные, колкие блики
ранят снежное сердце гвоздики.

Я полюбил тебя, но знаю, что напрасно,
я полюбил тебя, но думаю, что зря.
Улыбкой горькою меня душила властно
слепая ревность, грусть бросала робкий взгляд.

На сердце, тронутом уж холодом зимы,
запечатлелась ты как солнце в голых кронах.
Такая ж чуждая моим мечтам немым
и яркая до слез как светлый жизни сон.

Простившись с листьями, я холодно привык
встречать лишь исподволь твой взгляд недоумённый.
И счастлив тем уже, что матовый твой блик
на твердых окнах луж не выдавил ни стона

Что мучает меня, не знаю сам,
мне кажется, я был тобою брошен
и заблудился, мертвые леса
стоят кругом, и каждый вдох мне тошен.

Я знал где страшно, тверд и нелюдим
я шел навстречу смерти,
знал я, в этом - спокойствие, и холод ныл в груди,
и мир был ярок, но качнулась твердь...

Когда взлетает легкая листва -
прозрачных рощ убор позолоченный,
в расторгнутые круги естества
вперяет она взгляд разгоряченный.

Коль гаснет солнца купол обреченный,
свежо горят собора купола,
и листьев просветленная зола
венец сплетает деве обрученной.

Любовь ее, сколь сильна б не была,
всегда тиха и догорает скоро.
Лишь снег ее венчального убора
навечно скрыт в глуши резных палат.

И слабый свет морозного узора -
прозрачный хлад. Весна придет нескоро.

Листья опали, зима подступила
к горлам промерзших дубовых корней.
В день, когда к сердцу подступит могила,
ты обязательно вспомнишь о ней.

Здравствуй, моя отвлеченная Лала,
листья опали, настала зима,
дудка моя излилась (отрыдала),
и сердце мое отпустила тюрьма.

Выйдя зимой в побережные степи,
я удивлюсь протяженности дней.
Видел, как рвутся тяжелые цепи?
Но каждая ночь все длинней и длинней,