По умолчанию эта форма выводит все стихи всех авторов на этом сайте. Вы можете варьировать свой выбор тем и авторов. Ограничивая выбор, следуйте выпадающей подсказке.
Не появляется подсказка с нужным вам автором или ключевым словом?
Это значит, что такого автора или темы здесь еще нет. Зарегистрируйтесь и добавьте стихи любимого поэта или стихи на любимую тему или свои собственные стихи.
Свету, дню глухим укором
был закат луны багряной.
Лишь беззвездной ночью черной
усмехнулась Несмеяна.
Как тиха во сне глубоком
под рукою мягкой зыбка.
Так тиха ее улыбка
перед бездны черным оком.
1
Волна приходит за волной -
глухие частые удары.
В ковчеге душно от угара,
он спит, беседует с луной...
Невесток всхлипы, ветер.
Крики давно уж стихли за кормой.
Покрыт водой весь шар земной -
свежо. Блуждают солнца блики.
2
Мрачнее море стали бранной -
кровавей рыжего коня
в нем рыба полная огня.
Иона - вывернутый Ной,
с улыбкой ужаса стеклянной,
под равнодушною волной
скользишь над бездной гробовой.
Ночь проходит. Сундук пустой обступили кривые лица.
Старый рыцарь!
Скупой мой рыцарь,
Отчего же тебе не спится?
Серым утром сырым не спится.
Друг далекий тревожно свищет,
ты вздыхаешь, - как скоро светает!
Отгорела свеча золотая,
серой птицей солнце взлетает
над скупым костром пепелища.
О нет, не стану звать утраченную радость,
Напрасно горячить скудеющую кровь;
Не стану кликать вновь забывчивую младость
И спутницу ее безумную любовь.
Без ропота иду навстречу вечной власти,
Молитву затвердя горячую одну:
Пусть тот осенний ветр мои погасит страсти,
Что каждый день с чела роняет седину.
Пускай с души больной, борьбою утомленной,
Без грохота спадет тоскливой жизни цепь,
И пусть очнусь вдали, где к речке безыменной
От голубых холмов бежит немая степь,
О, долго буду я, в молчаньи ночи тайной,
Коварный лепет твой, улыбку, взор случайный,
Перстам послушную волос густую прядь
Из мыслей изгонять и снова призывать;
Дыша порывисто, один, никем не зримый,
Досады и стыда румянами палимый,
Искать хотя одной загадочной черты
В словах, которые произносила ты;
Шептать и поправлять былые выраженья
Речей моих с тобой, исполненных смущенья,
И в опьянении, наперекор уму,
Заветным именем будить ночную мглу.
1844
О, Родина, ты мой услышишь шепот,
здесь в мертвой тишине заброшенных полей,
здесь, где мой первый крик взойдет последним вздохом,
всех самых горьких слов прекрасней и больней.
Как знамя тишины последней бездыханной,
как на руки Христа тебя я подниму.
Как русское УРА в оглохшем поле бранном
тебя я прошепчу, с тобою я умру.
Четыре запыленных туи
над руслом высохшей реки.
Так память родины святую
оберегают старики.
Они прошли, легли костями,
вода ушла меж их горстей.
И мы, такими же гостями,
пройдем и ляжем меж костей.
Что мучает меня, не знаю сам,
мне кажется, я был тобою брошен
и заблудился, мертвые леса
стоят кругом, и каждый вдох мне тошен.
Я знал где страшно, тверд и нелюдим
я шел навстречу смерти,
знал я, в этом - спокойствие, и холод ныл в груди,
и мир был ярок, но качнулась твердь...
Один, среди речных излучин,
При кликах поздних журавлей,
Сегодня снова я научен
Безмолвной мудрости полей.
И стали мысли тайней, строже,
И робче шелест тростника.
Опавший лист в песчаном ложе
Хоронит хмурая река.
Смотри, - синея друг за другом,
Каким широким полукругом
Уходят правнуки твои!
Зачем же тенью благотворной
Всё кружишь ты, старик упорный,
По рубежам родной земли?
Когда ж неведомым страданьям,
Когда жестоким испытаньям
Придет медлительный конец?
Иль вечно понапрасну годы
Рукой суровой непогоды
Упрямый щиплют твой венец?
И под изрытою корою
Ты полон силой молодою.
Так старый витязь, сверстник твой,
Не остывал душой с годами
Под иззубренною мечами,
Давно заржавленной броней.
От одиночества, от неудач, от скуки,
от лишних встреч, - ты все заиндевело,
друг, сердце милое, твои я слышу стуки,
пугающие смерть, что всюду рыщет смело.
От ветра черного белеет море.
Где-то есть гавань тихая. Гребцов слабеют руки.
Гнев мстительных богов, друзей утрата, горе,
забытое тепло, тупая боль разлуки.
Но на родной земле, где бури только эхом,
почти не слышимым, до слуха долетают,
ложатся сумерки цикад веселым смехом,
на пламя очага ложится тьма святая,
Окном охвачены лиловые хребты,
Нить сизых облаков и пламень Антареса.
Стихи написаны. И вот приходишь ты:
Шум моря в голосе и в платье запах леса.
Целую ясный лоб. О чем нам говорить?
Стихи написаны, - они тебе не любы.
А чем, а чем иным могу я покорить
Твои холодные сейчас и злые губы?
К нам понадвинулась иная череда:
Томленья чуждые тебя томят без меры.
Ты не со мною вся, и ты уйдешь туда,
Где лермонтовские скучают офицеры.
Как неуверенно-невинна
Ее замедленная речь!
И поцелуи у жасмина!
И милая покатость плеч!
Над взором ласковым и нежным
Легко очерченная бровь, -
И вот опять стихом небрежным
Поэт приветствует любовь!
19 августа 1907
Ладино
* Девочка с красным ротиком.
Генрих Гейне (нем.).
Madchen mit dem roten Mundchen.*
Heinrich Heine
Осеннее солнце светит на желтые листья.
Я бы сметал эти желтые листья с асфальта,
я бы насквозь пропитался их жертвенным дымом.
Листья сгорают без пламени, листья истлеют.
Только останется запах от дыма и пепел.
Ах, эти листья, а были ведь желтые лапы,
были зеленые кроны под солнцем веселым,
были набухшие почки на ветках когда-то.
Осенний дождь и оттепель зимой
одним и тем же обозначим знаком.
Когда еще весна!
