тоска

Луна взойдет, так холодно свежа
как счастья неразменная монета,
как оторопь, как лезвие ножа,
как зверь тоски, как преставленье света.

Вороний хор кричит: "Как хороша,
голубушка". Действительно светает.
Как мертвый сон, как алкоголь, как ржа,
что незаметно душу разъедает.

Как липкий хлеб бродяги, что дрожа,
глаз не сомкнув, снимается с ночлега.
Луна взойдет над горьким пеплом снега!

Вернуться в дом где пахнет все смолой,
в тот дом, где сам еще ни разу не был.
И память, всю пропахшую золой,
отдать на откуп соловьям и небу.

Ты слышал соловьев, дитя камней?
Они бегут от наших улиц шумных.
Подумаешь: "А вдруг я соловей", -
но стыдно думать в окруженьи умных.

Берешь бутылку, вытираешь стол,
садишься и внезапно затихаешь...
И кажется, что вот - уже нашел,
но что нашел и сам еще не знаешь.

Мой друг, мы сломаем печать,
тоске подступившей уступим,
в невольничьих пестрых рядах
еврейскую девушку купим.
Она будет петь и кричать
от горя, но что нам за дело!
В огромных раскосых глазах
мы видим лишь гибкое тело.

Я буду на дудке играть,
вином ее сладким напоим,
чтоб было ей легче плясать
и тело отдать нам обоим.

И так породнившись, втроем,
уснем, перепутавши руки,
а солнце заглянет в проем
и скроет от нас наши муки.