Поэты

У меня с ней было очень смешное знакомство. Я уже была художником, составила себе некоторое имя, и вдруг мне стало чувствоваться, что мне нужно что-то, что помогало бы мне в живописи, какая-то динамика. Я очень пожалела, что не продолжала свои занятия музыкой, а начинать уж было поздно. И моя приятельница сказала мне: «А знаешь что, давай пойдём к Ольге Эрастовне Озаровской, она очень интересно преподаёт; мне говорили, что она поставит голос и т.д.». И я решилась, отчего же нет.

Я знаю Бориса с семилетнего возраста. Помню, как-то я приехала к его отцу, Леониду Осиповичу, и из передней мне была видна открытая дверь в детскую. У низенького маленького окна (они жили во флигеле Школы живописи и ваяния) стоял стол. На столе сидел на корточках Шура (младший брат), а рядом стоял Борис. Оба они разбирались в коробках конфет, и Шура удивлялся: почему в одной такие конфеты, а в другой другие. Борис был очень тихий, но увлекающийся. Его записки, которые он написал уже в более поздний период, когда он был знаком уже с литературными кругами, они очень искренни, очень просты.

Публикуемое выше «Заключение эксперта» печатается в настоящем издании без единого отступления от того текста, который был подготовлен и написан мною — Евгением Михайловичем Левашовым — в ответ на официальный запрос редакции «Независимой газеты» и отдан в эту газету в мае 1999 года. Для достаточно объективного и всестороннего понимании этого научного и юридического документа представляется целесообразным вкратце сообщить читателю о событиях, предшествовавших и сопутствовавших его созданию, а также и о последующей истории изложенного здесь сюжета.